С каждым днём отросточек всё больше удлинялся и погружался в почву. А внутри прежнего Семечка уже формировались листочки. Словом, совсем как у ребёночка в животике мамы: ручки и ножки. Спустя некоторое время оболочка Семечка отпала, и, выбравшись из темноты листочками, оно ощутило, какой он, Белый Свет, ощутило свою собственную жизнь от края корешка до кончика листьев. Проросшее Семечко стало Малышом-Ростком. Это почувствовала Матушка Почва, ведь к такому торжественному моменту она была причастна, давая Семечку всё необходимое. Она поняла, что жизнь Семечка продолжается, а значит продолжается и её жизнь, а значит и жизнь всех деревьев и жителей леса, ставших когда-то её плотью.
Как только Малыш-Росток приподнялся над почвой, он с любопытством стал оглядывать всё вокруг и запоминать. Теперь он знал, что такое тепло и светло, мокро, сухо, мало, много – это насчёт еды. А вот что он – всего лишь Малыш, ещё не знал.
Когда он подрос на несколько листиков, то, разглядывая вокруг деревья, непохожие на себя, не догадывался, что они тоже деревья, поскольку деревом был он сам. А если все остальные не такие, как он, значит, они просто не деревья.
Кто же они на самом деле, его совсем не интересовало, так как занят Росток был важным делом – он рос. Когда же он подрос настолько, что на его гибком теле появилась настоящая кора, и даже веточки, захотелось вдруг ему поделиться с кем-нибудь своей радостью. От Почвы он поднялся уже достаточно высоко, да и не о еде шла сейчас речь, так что с ней делиться ему не хотелось. Нужен был кто-то такой же важный для него, как Почва, и даже ещё важней, словом, авторитет. Всё, что было ниже его и не таким, как он, тоже не в счёт, а вот то, стоящее рядом, то Большое, знакомое ещё с того момента, как слетела оболочка и стало светло, привлекло внимание Подростка (так теперь сокращённо звала для себя Матушка Почва Подросший Росток).
Причём Это, стоящее рядом Большое, закрывало собой с одной стороны почти весь вид и поднималось куда-то высоко, куда Подростку, хотя он и подрос, было не дотянуться. Но то, что это Большое было покрыто такой же корой, как у него, только в трещинах и ссадинах, решило дело в пользу общения с Большим. До этого Подросток прежде сомневался, был ли Большой Деревом или нет, так как с той стороны, которая была видна Подростку, у Большого веточек не было. Но кора важнее веточек, ведь именно ей он хотел похвастаться, вот почему Подросток, шевеля листочками на своих веточках, спросил Большого, стоящего рядом:
– Ты Дерево?
В ответ откуда-то сверху послышался мощный не шелест, а гул:
– Я – Клён.
"Значит не Дерево", – огорчённо подумал Подросток.
– Очень жаль, – печально опустив веточки и еле пошевелив листьями, сказал он. На что Большой, стоящий рядом, и, как стало известно, ещё и Клён к тому же, не ответил, видно, ему нечего было сказать.
Безуспешно пытался Подросток разобраться, почему это у Недерева такая же кора, как у него – Дерева. Размышления его уже касались не только еды: ему очень хотелось скорей подняться вверх, туда, откуда прозвучал этот гул, ответ. Он надеялся именно там получить ответ на свой вопрос. Поскольку мысли Подростка тянулись вверх, то и его юное тело тоже вытягивалось и становилось стволом, к тому же на нем появились новые веточки и ажурные листья. Отчего Подросток становился уже Деревцем со стволом и листвой, положенными по возрасту.
