– Ого! – удивлённо воскликнула Соня, опять посмотрев на меня. – Он, наверное, большой знаток живописи?
– Ещё какой! – подтвердила её слова моя ехидная подруга. – Особенно ему нравится работы художников-абстракционистов.
Соня повела нас в другой конец зала и остановилась у стены.
– Вот они, – сказала она. – Я выставила только три картины, на мой взгляд самые удачные.
Перед нами в красивых золочёных рамах висели три куска разноцветных обоев. Я всматривался в каждый из них, но мне так и не удавалось разглядеть хоть каплю смысла.
– Ну, как вам? – спросила начинающая художница.
– Отличный подбор красок, – сказала Женя. – Глядя на них, я ощущаю в себе сильные положительные эмоции.
– А вам как, Евгений? – обратилась ко мне Соня.
– Глубоко, со смыслом, – многозначительно произнёс я. – Только, мне кажется, что на средней картине чего-то не хватает.
– А мне, наоборот, кажется, что мысль здесь вполне законченная, – заметила Женя. – Если что-нибудь добавить, то это будет уже явно лишним.
– Ты права, – тут же ответила Соня, показав рукой в середину композиции. – Я хотела добавить побольше звёзд на ночном небе, вот здесь, рядом с Луной, но подумала, что это уже через чур.
Мы с Евгенией украдкой переглянулись, и я с трудом подавил улыбку. Какая Луна?! Какие звёзды?! Всё что можно было себе представить, глядя на это творение, это макароны по-флотски с вишнёвым вареньем.
– Здравствуй, Соня, девочка моя! – вдруг раздался сзади нас громкий мужской голос, и мы все трое сразу же оглянулись.
Рядом с нами стоял высокий, худой как щепка, черноволосый парень, не старше двадцати пяти лет в изодранных чёрных джинсах. Его руки были синие от обилия татуировок, а на мятой чёрной футболке было написано «Я ненавижу систему». Радостная улыбка, горевшая на его лице, источала кипучую энергию и позитив.
– Здравствуй, Портрет, – заулыбалась Соня. – Познакомься! Это мои друзья, Женя и Женя.
– Близнецы?! – воскликнул парень. – Прикольно!
– Почему близнецы? – удивилась Женя.
– Портрет иногда путает некоторые слова, – объяснила Соня. – Он, скорее всего, хотел сказать «тёзки».
– А, почему «Портрет»? – в свою очередь спросил я.
– Потому, что портреты у меня получаются лучше всего, – ответил он с гордостью.
– Так вы тоже художник? – произнесла Евгения, беззастенчиво рассматривая нашего нового знакомого с ног до головы.
– Без всякого сомнения, – ответил Портрет. – Я – абстракционист-портретист! Кстати, тут висят несколько моих работ, и если вам интересно, то можно их разглядеть.
– Он хотел сказать «посмотреть», – продолжала переводить Соня.
– Я обязательно посмотрю! – сказала Женя и взглянула на меня.
Сколько раз я видел этот её взгляд! В нём одновременно присутствовали немой вопрос, извинение, зарождающееся похоть и просьба не мешать. После этого взгляда я понял, что Женя задумала поймать Портрета в свои любовные сети, и сейчас у него уже не было ни единого шанса из них выпутаться.
Я еле заметно кивнул, одобряя её сумасшедшую выходку, и Евгения тут же взяла парня под руку и посмотрела ему в глаза.
– Пойдёмте, мистер художник, – проговорила она, томно улыбаясь. – Покажите мне свои бессмертные творения.
– Мистер?! – переспросил он. – Гм! Называйте меня лучше «товарищ».
– Договорились! – согласилась плутовка.
И они пошли куда-то вглубь зала.
– Я так думаю, что их мы больше сегодня не увидим, – произнёс я.
– И вы совсем не ревнуете? – спросила Соня.
