- Волнуюсь, - честно ответила я, - Вроде все знаю, все помню, но ощущение, будто ни черта не помню.
- Это нормально, - усмехнулась Лида, - Было бы хуже, если ты была во всем абсолютно уверена и ни о чем не переживала.
- Почему хуже то? – с недоверием гляжу на нее.
- Да потому! Сейчас ты нервничаешь, и твой мозг максимально сконцентрирован. В нужный момент на экзамене он с легкостью подкинет тебе ответ или решение, как сделать. Так?
- Предположим, - согласилась я.
- А теперь представь, что ты расслаблена и ни о чем не беспокоишься. А тут внезапно наступает критический момент, но твой мозг продолжает оставаться в нирване. Так что радуйся!
- Чепуха какая-то, - пробурчала я, громко прихлебывая горячий чай.
- Не чепуха, а исследования британских ученых!
- Где мы, а где британские ученые, - я рассмеялась, - У нас по определению вся жизнь – это стресс и критический момент.
Лида надулась и продолжила уплетать бутерброд из хлеба и консервы. А что? Дешево, сердито и сытно!
* * *
Наступил ответственный момент. Мою фамилию и имя должны выкрикнуть следующими, как раз после выступления худощавого паренька.
Мне вспоминались утренние слова Лиды про стресс и внезапное озарение. Сейчас как раз тот самый момент, когда на меня должно снизойти вдохновение и весь мой талант.
- Ковальчук Люба, - громко выкрикнул секретарь приемной комиссии, - Давай, проходи.
На негнущихся, словно деревянных ногах, я вышла на сцену. Передо мной сидело четверо уважаемых мастеров и одна незнакомая женщина, скорее всего кто-то из канцелярии.
- Девушка, не задерживайте нас, - раздраженно сказал один из них.
- Меня зовут Ковальчук Любовь Андреевна. Я…
- Мы знаем, как вас зовут, - снисходительно перебил меня мужчина, - Что читать будете?
- Шекспир, отрывок Джульетты к Ромео.
- Начинайте скорее, - поторопил мастер.
- «Мое лицо спасает темнота,
А то б я, знаешь, со стыда сгорела,
Что ты узнал так много обо мне.
Хотела б я восстановить приличье,
Да поздно, притворяться ни к чему.
Ты любишь ли меня? Я знаю, верю,
Что скажешь да…»
- Спасибо нам достаточно. Что еще есть? – пытливо глянул на меня мастер.
А дальше пошел прогон по басням, стихам и отрывкам из пьес. Было видно, что комиссия сомневается на счет меня, но что-то их все же привлекло.
- Спасибо, вы свободны. Посмотрите потом списки после прослушивания.
Я быстро ретировалась со сцены, смахивая со лба пот. На дальних рядах сидели такие же, как я бедняги, ожидающие своего результата. Присоединилась к ним и еще два часа провела, как на иголках.
По завершению всех прослушиваний мы покинули зал и столпились у двери, ожидая пока вывесят фамилии счастливчиков.
И вот из приоткрытой двери вышла присутствовавшая в комиссии женщина. Она окинула нас строгим взглядом, будто хотела отдать команду «Сидеть на месте!» и намеренно медленно приклеила два листа. Стоило ей скрыться за дверью, как мы ватагой бросились к результатам.
Сквозь толпу ребят и девчонок я с трудом смогла разглядеть столбец с надписью «Проходят в следующий тур».
Вокруг меня творилось что-то невообразимое. Кто-то рыдал навзрыд, а кто-то прыгал от радости. Я дождалась, пока хоть немного схлынет первая волна столпившихся, и активно работая локтями, пробралась еще ближе.
Свою фамилию я нашла последней в списке тех, кто прошел на следующий этап отбора!
* * *
Радостная я забежала на почту, чтобы позвонить бабушке в деревню. У нее телефона дома не было, но главное дозвониться до тети Клавы, бабушкиной подруги.
