Даже – после ночи, которая – наша…
Даже после всего, всего – она подолгу стоит перед чем-то в прихожей…
А! – перед зеркалом…
В домашнем ли халате, в костюме ли уже в рабочем.
Стоит перед ним – как будто перед некой дверью… строгой! заветной!.. словно бы готовясь войти к какому-то что называется высокому лицу.
Сцепив пальцы на груди или прижимая пальцы к подбородку, подставляя двери-зеркалу то одну, то другую щеку…
По вечерам-то – мы ту прихожую просто пролетаем!
Я со стороны даже любовался этим её, в ответственности к самой себе, упражнением.
Потом – через несколько наших тут у неё свиданий – её осанка и мимика слегка оживились: будто бы она уже стояла лицом к лицу с тем, перед кем и следует быть в искреннем уважении.
Мне становилась теперь даже немного забавна её такая гимнастика.
И всё-таки…
Ничего не думается и не желается!
Она – она…
…Как забавно!
Она – повсюду, здесь у неё, куда ни шагну, ходит за мной… на кухню, в ванную…
Как, право, это умилительно и радостно!
– Как настроение?
– Пересаживал цветы.
– Завидую.
– Не всем же думать о курсе валюты.
– И твой курс…
– На новый роман.
– Да-а?!.. Э-э-э…
– С прозой.
– А-а… Завидую! Вернее… догадываюсь… что следует завидовать.
– Я тоже.
– Что?
– Догадываюсь.
– Разумеется! Разумеется! Как всегда, после семи.
– После.
– Зато сразу после!
…Ей прямо-таки лестно, что я – именно так называемый пишущий.
Так что я – даже, о самолюбии пишущего, и не проговорился.
…Тогда – за чаем – я был, так, у друзей.
Можно сказать, случайно, можно сказать, оказался.
А она…
Её тогда, в тот день, в тот час, пригласили, что ли, в гости?..
Нарочно?..
Они ли, друзья, так предрешили?..
Или она сама напросилась?..
Пусть – как угодно!
Пусть как угодно.
Чашку же ту она – сама, сама подстроила мне подать.
И – и что?..
Такие, сказочные, отношения у нас– пока?..
«Пока»…
Далее – что? – обычное… будничное вопиющее… «как дела?»?..
А мне и всегда-то было трудно… кто бы знал!.. сходиться с женщинами…
Мне бы всё – безусловно красивую!
И ещё – с какой-то необычностью, странностью…
Чтоб, прежде всего, в первый же миг первой же встречи… сердце вдруг почему-то затрепетало.
Почему-то! – да и всё тут.
Чтобы потом – ох уж это самое «потом»! – через час или через день… хотя бы не было стыдно перед самим собой.
Тем более, незадолго перед тем, за чаем, знакомством… я был – я был словно бы обокраденный… словно бы раздетый посреди целой площади… и у меня, как раз перед этим, пропали последние надежды…
Так. Некоторые.
Был я растерянности…
Нет, будто атрофированный.
Как в лифте: просто стоишь… просто моргаешь…
Тем более, так, незадолго перед этим знакомством… у меня пропали последние надежды на мой некий проект.
Моё буквально – подлинное бы начинание…
И я смотрел на мир, на жизнь – а именно на людей вообще, на людей как таковых – холодно, равнодушно, уныло.
Признаться, так.
И общался со всеми – что называется: рубль слово.
А вот что.
Я начал было предлагать всем и каждому, прежде всего друзьям, знакомым, – написать о них! написать о них, о них! с их же слов! настоящий рассказ!
Чем, кстати, не бренд?
Как вон делают фото, портреты, картины на заказ.
А тут – самый бы настоящий рассказ!
При желании того – с его подлинным именем.
Интересный случай, историю из его жизни. – Ведь всё же это когда-нибудь канет в лету…
А тут бы про него – рассказ. Да хоть роман!
Для будущей книги! Для всех библиотек! Для его, как теперь, страниц в интернете!
