Плюхаюсь на кровать животом и слушаю основную мелодию, под которую будет спектакль.
Я не хотела в Питер. Как раз из-за Кирилла. Мне казалось, что после той ночи нам будет тесно в одном городе. Но режиссер Майкл Депюи решил обосноваться с труппой здесь, а меня взял в состав. Пришлось поступать по его протекции в вуз, который дает им площадку для работы. Разве я могла отказать? Это лучшая балетная труппа в Европе!
Под музыку хорошо отключаться, не думать о вынужденном соседе и просто отдыхать, но внезапно на ногу мне ложится что-то тяжелое. Вскрикиваю и, испугавшись, делаю взмах ногой.
Кирилла, решившего вторгнуться в мою комнату без стука, спасает отменная реакция.
И вот он стоит, широко раскрыв глаза – так же широко, как расставлены мои ноги, одну из которых он держит в руках.
Но самое главное – это оглушительный треск моего любимого комбеза ровно в том месте, куда смотрит Кирилл.
Это какое-то чертово наваждение.
Смотреть прямо туда, в раскрытую узкую розовую расщелину. Она таит в себе самое изысканное удовольствие. Влажное, нежное, наверняка очень сладкое.
Во рту скапливается слюна, и я усилием воли стараюсь, чтобы она у меня не потекла, как у кобеля на суку.
Но Лена не сука. Она – само совершенство, раскрывшееся передо мной, как цветок лилии.
Лена дергает ногой, пытается закрыться, но я сжимаю пальцы крепче, не даю ей шевелиться.
Меня качает. Этот запах, поднявшийся из глубин, буквально парализует, сводит с ума крепче любого опиума.
Я борюсь с собой. Внутри меня настоящее сражение между желанием прикоснуться к узкой розовой киске и уйти, сделав вид, что ничего не произошло.
И какой же кайф сдаться.
Просто упасть на колени перед этим влажным совершенством и взяться за хрупкие края тканевой дырки, которую еле сдерживали белые нитки.
Я рву комбез сильнее, опускаю голову, так ни разу и не взглянув в глаза Лене.
Я касаюсь языком нежных, покрытых влагой, как утренней росой, лепестков, и начинаю их вылизывать. Сосать нектар, как это делают пчелы. Я не слышу стонов Лены, но раз она меня не тормозит, то ей нравится.
Мне очень нравится.
Нравится проникать языком туда, куда я скоро буду толкаться членом. Проникать глубоко. Сильно, резко. А Лена будет поддаваться мне, двигаться в одном со мной естественном ритме, сладко постанывая на ушко.
Язык уже немеет от постоянного трения, от давления, и я не выдерживаю, хватаю свой член рукой и хочу проникнуть в нежные, тугие глубины.
Открываю глаза, чтобы взглянуть на Лену. Чтобы понять, согласна ли она продолжать.
Но вместо морока страсти вижу собственную ванну. Опускаю взгляд и вижу, как рука, словно живя свой жизнью, накачивает член.
Я резко убираю руку, словно обжегся.
Оборачиваюсь вокруг себя, не понимая, как оказался здесь почти голый и начал дрочить.
Возбуждение тут же спадает, и я снимаю шорты окончательно. Включаю ледяную воду, чтобы стряхнуть наваждение. Чтобы прийти в себя.
А может, мне показалось?
Может, я и не заходил к Лене в спальню, когда не дождался ответа?
Может быть, она не собиралась меня пнуть от неожиданности, отчего порвался комбез, под которым у нее ничего не было. Ничего. Ничего, блядь! Только обнаженное юное тело, которое могло принадлежать мне еще два года назад.
Стою под струями ледяной воды до тех пор, пока член не скукоживается, а мне не становится нечем дышать. Заворачиваюсь в халат и выглядываю в гостиную, там на столе ничего нет. Значит, поела. Значит, я не буду желать ей спокойной ночи.
