Поплавала, выкупалась, возвращается ко мне под тент уже спокойнее, попривыкла к своему виду, руками не закрывается. Присела на четвереньки под тентом и гривой своей рыжей затрясла вокруг, как собака. Брызги разлетаются по палатке.
Жара приближается, скоро придется перебираться куда-нибудь в кафе или на берег под большой тент, к друзьям.
Я спросил – «Ты на самом деле такая рыжая или красишься?»
На это Танька гордо раздвинула ноги и указала себе в промежность, на ровную дорожку подстриженных волос, оставленных внизу живота. Волосы были такого же яркого и сочного рыжего цвета.
Понятно. Не красится.
После этого много чего еще было. Мы с ней были, как иголка и нитка – постоянно вместе. Куда один – туда и другой, и нам было хорошо и не надоедало. Как-то так выяснилось, что она многого не знала об окружающем мире, в частности, о сексе – даже на нудистском пляже не загорала никогда. Очень ей многого хотелось, но нельзя. Выросла она в небольшом поселке возле Симферополя. Так у них до сих пор минет считается чем-то грязным и противным. И если девушка пососала раз и про это узнают – то все, ее парни теперь шлюхой считают и с ней можно делать все, что захочешь. Трахать, насиловать – а она вроде как отказать никому не может и даже пожаловаться не имеет права. Никто помогать не будет.
Танька рассказала, как ее в 15 лет мама отправила в училище в город, по распределению. Добилась путевки, бесплатного места в общежитии.
И, как она рассказывает:
Приезжаю, говорит, я в общагу заселяться. Маленькая совсем, в платьице детском, с косичками и медвежонком плюшевым в рюкзаке. Вообще ничего не понимаю в жизни. Селят меня в комнату к двоим соседкам. На отдельную койку. Соседок зовут Варя и Ленка. Нормальные девчонки лет по шестнадцати. И в этот же вечер, после отбоя, к нам заваливаются четыре парня постарше. Как потом объяснили – какие-то местные деляги. Не блатные, но при деле.
С водкой и закуской. Девчонки их не ждали, но парней это не сильно расстроило. Танька сразу отговорилась – мол, она еще несовершеннолетняя и забралась в кровать. А куда ей еще ночью деваться. И к ней приставать не стали. А Варька с Ленкой расстелили на тумбочке газету, разложили огурцы и выпили с ними вместе. Выпили по второй.
И после этого их обеих скопом изнасиловали.
Просто, не спрашивая, поставили рядышком лицом к окну, задрали халаты и спустили трусы. Просто потому, что Ленка в прошлый раз кому-то из них уже давала. Варьку трахнули за компанию, потому, что вместе с Ленкой в комнате жила.
Таньку не тронули, потому что маленькая была еще. Она лежала под одеялом, укрывшись с головой и слушала тяжелое дыхание, шлепки, плевки, шуршание одежды. Лежала и боялась пошевелиться.
На мой резонный вопрос – а как же милиция, Танька на меня посмотрела, как на идиота, но все же ответила: «Так убьют же». Спокойно так сказала, просто поясняя очевидное.
Глава 2. Пёсья бухта. Начало. О панках и мертвом дельфине.
В Пёсью бухту я в первый раз попал совершенно случайно. Или не случайно, как скажут любители теории «неслучайностей».
Совсем как тот парень в парике, который писал музыку – он тоже рассказывал, что жил, жил себе спокойно, никого не трогал – а потом внезапно, мол, оставил все дела и занялся одною музЫкой. Именно так, с ударением на последнем слоге.
Так и я. Читал про это место в интернете. Давно читал. Много слышал. И какой-то момент, летом, вдруг решил, что мне пора на море. Собрал рюкзак и приехал сюда. Это самое «сюда» на долгое время стало моим вторым домом. Так уж получилось. Сейчас расскажу, как это было.
