Я (23:19):
Было чуть больше полутора тысяч. Я тебе перевёл. Осталось меньше.
Неля (23:19):
Переводи всё, что есть.
Я без разговоров перевёл рандомную сумму, чуть больше пятисот рублей. Для пущей убедительности добавил запятую и пару цифр после неё.
Неля (23:21):
Ну, это всё равно мало, мой сладкий.
Я (23:21):
Но у меня больше ничего нет. Правда.
Неля (23:22):
Твои проблемы. Займи у кого-нибудь. Хоть у друзей. Хоть микрозайм. Мне по барабану. Даю пять минут или скидываю фотки родне.
– Ну, как ты? Ещё болит живот?
Несвоевременно заботливый голос Маши только усилил моё презрение к самому себе.
– Да, – отозвался я и нажал кнопку слива. – Видимо, на работе что-то не то поел.
Если бы я сказал, то причина расстройства – её стряпня, то у меня бы начались проблемы похуже унижений перед роднёй.
– Я спать, – предупредила меня супруга. – Выпьешь Смекту или лоперамид.
– Хорошо.
Как только дверь спальни с шумом захлопнулась, я вернулся к своей мучительнице.
Я (23:25):
Слушай. Я весь в долгах. Мне никто не даст денег. И в банках в чёрный список попал. Кредит брал на посудомоечную машину и заболел. Не смог вовремя отдать. Прости меня, пожалуйста.
Фантазия разошлась по полной. Я никогда не брал кредитов. Да и занять денег не проблема. Просто не хотелось больше обогащать эту тварь из интернета. Поэтому взрослому стокилограммовому мужику приходилось унижаться перед молоденькой вертихвосткой.
Неля (23:27):
Чё ты лечишь меня? Давай быстро переводи деньги или отправлю фотки. Наличка же есть? Бегом до банкомата, урод. Живо, блядь!
«Упрямая. Вот су-у-ука».
Я (23:28):
У меня, правда, нет. Я в командировке. Тут хата на отшибе. Ни банкоматов. Ни магазинов. Интернет еле ловит. Утром должны воды привезти и припасов. Нам нужно объект доделать. Рассчитают в конце месяца. И я отдам.
У меня хорошо получалось прикидываться дурачком. Хотя… если судить по последним событиям, я и есть дурак. Даже притворяться не приходиться.
Пока искусительница придумывала новые оскорбительные эпитеты, я приступил к постепенному стиранию всей информации, имеющейся про меня в сети. Удалился из Одноклассников ВКонтакте и запрещённой в России соцсети, разработанной компанией Meta. Шантажистка это, конечно, не сразу, но заметила.
Неля (23:33):
Ты чего делаешь? Думаешь, самый умный? Поудалялся везде. Я же заскринила твои контакты. Где деньги, чмо?
Я (23:36):
Мне просто очень стыдно за произошедшее. Поэтому всё удалил. Я больше не появлюсь в интернете. Обещаю. Прости меня. Денег у меня нет. Я всё отдал. Можешь хотя бы двести рублей мне скинуть? На дорогу не осталось.
Неля (23:38)
Ага. Щас. Прощения он просит. Пошёл ты.
Это сообщение было последним от Нели. Она вышла из чата, не забыв удалить всю нашу переписку. Я закрыл лицо руками, пытаясь уменьшить нарастающую боль в голове. Она раскалывалась на части, как после удара тяжеленной кувалды. Сделал глубокий вдох. Не помогло. Ноздри, словно миниатюрные кузнечные меха, только сильнее раздули во мне начавшийся пожар самобичевания и рефлексии.
