– И что ты теперь будешь делать?
– Не знаю, – он стал ковырять вилкой в банальном оливье. – Братве я сказал, но они не торопятся и мурыжат мне мозги. Забрали пять штук на расходы, и вот уже прошла неделя, а они носу не кажут. Я все это пока переварить не могу. Ей-богу, дело отвратительное. Поверишь ли, ходил в церковь, ставил свечку. Батюшке дал, чтобы он за меня помолился, он-то ближе к небесам.
– И как же ее у тебя тиснули?
– Вот не знаю как. Там такая система противоугонки. Без меня машину с места не сдвинешь. В чудеса я не верю, но тот, кто ее угнал, профи, настоящий профи, это без всяких там. Хотя я ему при встрече башку бы свернул, – он отправил в рот очередную порцию алкоголя. – Ты уж извини меня, Дарья, может, это я потому и не вижу, куда иду, что у меня такую машину украли.
– И давно ты так горюешь? – Она видела, что мужику уже хватит и надо его отсюда вытаскивать.
– Каждый вечер, мать.
Данилова огляделась по сторонам, похоже, их беседа никого не интересовала, и это хорошо. А вот помощи ей ждать неоткуда, что намного хуже.
– Ты на машине?
– Угу, – прогудел он.
– Впрочем, не важно, поедем на моей. Не «Мерседес», но четыре колеса имеются.
– Я, кажется, опять напился, – промямлил он, подымаясь со своего места не без помощи Дарьи.
– Это точно, – подтвердила она, ногой отодвигая с дороги стул.
* * *
В десять утра, второго числа, в субботу, он открыл глаза и спросил ее, где он.
Дарья объяснила, что они у нее дома уже со вчерашнего вечера, что в папу-маму не играли и если он все еще девственник, то таковым и остался.
Андрей переварил информацию и кое-как сел на диване.
– Хм, – он посмотрел на семейные трусы, затем поднял глаза на Данилову. – Мы в казино вчера выиграли что-нибудь?
– Выиграли, выиграли, – она стояла перед ним руки в бока, – ты меня, а я тебя. Бегом в душ, солдат экономического фронта.
– А ты? – В его глазах снова появилась жизнь.
– А я уже там была.
Подыскав ему в гардеробе один из своих свитеров, она попросила его одеться, когда он вышел из душа.
– Нет уж, – запротестовал Андрей, разглядывая рюшечки и бирюшечки, – я уж лучше в трусах похожу.
– Как хочешь. – Она усадила его на тот самый табурет, на котором неделю назад сидел лейтенант милиции. Заварила все тот же чай и налила ему огромный бокал.
Он почесал мощную волосатую грудь и скривил рот на одну сторону.
– Надо бы похмелиться, хозяйка.
– Ничего, чайку попьешь. Хватит тебе пить, а так не то что машину не найдешь, скоро и себя потеряешь.
– Да, – легко согласился он. – Сегодня суббота, и мне надо в офис.
Дарья сняла со стены трубку беспроволочного телефона.
– Звони, говори, что не придешь.
– И что дальше?
– Дальше поедем машину искать или ты что-то против имеешь?
Он улыбнулся.
– Частное расследование в большой деревне. Ты думаешь, я не понимаю, что меня все кинули – и братва, и менты? В нашем городе такую тачку не спрячешь, мимо драного постового не проедешь, чтобы он не обратил на нее внимание. Просто никто ничего не хочет искать. Ее нельзя поставить в отстой. Ее нельзя просто так перегнать из города в город и продать. Это не иголка в стоге сена. Единственное, можно пустить ее на запчасти, но кому они могут понадобиться в городе, где такая машина всего одна?
– А может, их две, а ты об этом ничего не знаешь?
Он сделал большой глоток и уставился мимо нее в окно.
– Я не знаю, у кого в городе какие тачки?! Ну ты, блин, сказала!..
