Шмыгаю носом. Это всплеск эмоций… я сама не ожидала, что они выльются наружу. Так стыдно.
— Простите, — вытираю слёзы, — отвезите меня домой.
— Нет, — жестко отрезает Камиль, — мы хотим с тобой поужинать. Почему ты не подпускаешь? Что с нами не так?
— С вами всё так, — тихо говорю, — но зачем вам толстуха?
— Ты не толстуха, Милан, — мурчит Денис, — ты красивая молодая девушка. В самом расцвете сил. Сексуальная и обаятельная. Мягкая, приятная. С шелковистой кожей. И пахнешь ты так сладенько, что у меня срывает крышу.
— Правда? — шмыгаю носом.
— Я подсел на тебя. Все выходные думал и мечтал, — ухмыляется Камиль, — как буду тебя трахать, а потом целовать и обнимать.
— Обычно всё происходит в обратной последовательности, — улыбаюсь сквозь слёзы.
— С тобой нет… потому что мой хер стоит в твоем присутствии, и я не могу это игнорировать, — пожимает он плечами.
— Несносные, — всхлипываю, — ну вот, я вся в слезах и соплях.
— Платочек? — Денис протягивает мне бумажную салфетку.
Высмаркиваюсь. Ну а что? Рыдающей меня уже видели. Можно и под венец. Стоп! Что за мысли?
На душе становится легко и спокойно.
И, наверное, я готова попробовать. Нырнуть в этот омут.
— Ладно. Давайте вместе поужинаем…
Денис
Видеть слёзы красивой женщины тяжело. Для мужика рыдающая женщина это сразу ступор и паника.
А желанная красотка, плачущая у меня на плече — это одновременно безумно приятно, но грустно за булочку.
Радует, что у нас получилось остановить поток её слёз, хотя это было непросто.
— Ты какую кухню любишь? — спрашиваю, пересев на пассажирское сиденье.
— Я не знаю, — булочка пожимает плечами.
— Ну а что хотела бы попробовать?
— Ммм… итальянскую? — краснеет.
Мы с Камой переглядываемся.
— Пиццу, лазанью? — подмигиваю Милане.
Она очаровательная! Даже сегодня, когда булочка морально меня изводила отказом, не позволяла взять себя за руку, я ей восхищался.
Её сомнения понятны. Наше общество очень любит зубами вцепиться в кого-то нестандартного и рвать его на части.
— Слово красавицы — закон! — заявляет Камиль, — поехали в итальянский ресторан.
— Ресторан? Но я не одета для ресторана, — лепечет булочка, а мой член снова встаёт.
— Ты отлично одета.
На Миланке тёмно-синее платье под горло. Строгое, обтягивающее. Подчеркивающее красивую пышную грудь. И каблучки. Ножки у неё длинные, бёдра округлые.
— Я… — она прикусывает пухлую губу, замолкает.
— Знаешь, булочка, я в детстве был таким милым толстячком, — смеюсь.
— Да ну нет! Ты врёшь! — восклицает она.
— Не вру. У мамы даже фотография осталась, — хохочу, — такой розовощёкий поросеночек. Волосы еще летом, помню выгорали и белый был.
— И почему ты решил измениться?
— Не знаю, — пожимаю плечами, — просто моя семья распалась из-за лишнего веса. Мама всегда была полненькой. Очень красивая, обаятельная. Но после родов набрала вес. Отец не смирился, бросил нас, когда мне было пять. Обвинял её в том, что раскармливает меня…
Миланка опускает свои пушистые ресницы, взглядом сверлит коленки.
— Я даже ходил к психологу, — вздыхаю, — но при этом детство у меня было счастливое. Мама очень меня любила и принимала со всеми недостатками. Но когда я закончил школу, дал себе слово стать качком. Просто чтобы доказать себе, что я могу.
— И сдержал его, — улыбается Милана, — а мама твоя как сейчас?
— Печет пирожки и ждёт меня в гости. Всё спрашивает, когда внуков ей подарю.
Наблюдаю за реакцией Миланы. Ну а что? Я в том возрасте, когда влюбляешься и сразу хочешь жениться. Свободно я пожил, насладился, так сказать. Хотя у меня никогда не было много женщин.
