Инна и её мать после всего случившегося были в шоке. Таня проанализировав ситуацию настояла на том, что надо «делать ноги» из Раненбурга, тем более, что Инна ещё официально с Гришкой ничем не связана, так как регистрации как таковой не было. Ни отец, ни мать тому не противились. Всем окружающим сказали, что молодые переезжают в Москву. А внезапный отъезд Гришки объяснили тем, что тот поехал снимать квартиру, чтобы Инночка приехала хозяйкой в их гнёздышко.
Новое благословление дочери было спонтанным, скомканным. Собрав вещи, Инна и Таня уехали в Москву. Всю дорогу Инна проплакала сидя на заднем сидении. Благо, что Таня не отвлекалась, следя за дорогой. Что-что, а водила машину та аккуратно ей её новенький «Лексус» достался непросто, год клянчила у Стамбовского. Она вот уже как второй год была его любовницей.
Уже вечерело, когда они подъехали к Москве. Инна в напряжение смотрела за окно, и в этот момент ей как никогда хотелось поверить в Бога, что именно он в который раз ей поможет начать новую жизнь.
Она никогда не верила в Бога, считая, что его просто нет. Именно так её воспитали, отвергая сам факт его существования…
…Помнится, как-то, на Пасху придя со школы, она спросила мать: «Правда ли что Бог есть?»
Мать, оборвав на полуслове, рявкнула: «Не было и не будет. Потому что его никто никогда не видел. Если и верит кто, то только те, кто не верит в себя»… – сказав это, тут же перекрестилась, скорее делая это на автомате по привычке.
Отметив это, Инна, вспрыснув, сказала: «Тогда почему крестишься?»
За что получила оплеуху. Вопрос: есть или нет… Надолго отпал. Ведь мать как никто всегда права. С ней никто в их доме не спорил.
Отец же частенько ходил в церковь, так как считал, что все должны избавляться от грехов. На что мать говорила, твердя как «попугай», мол, она безгрешная вины за собой не чувствует. Лишний раз, ставя отца в зависимость, попрекая его грехами, напоминая, что зачастил в храм. Отец отшучивался, говорил, что снимает порчу с семьи, ставя свечи за здравие. Мать была слишком уверенна в себе, поэтому не искала подпитки со стороны. Ведь если что, то отец ей поможет решить проблемы. Её проблемы – его проблемы. А тот периодически морально ломался под их тяжестью, ища помощи в вере.
Мать, срываясь, частенько покрикивала на отца, называя его слабаком и «тряпкой». Тот, сидя у печи, уткнувшись в пол, бубнил, прося излечить мать от демонов, вселившихся в ту и разъедающих её душу. И, кажется, что его где-то кто-то слышал. Мать через пару минут замолкала, ластясь к нему, просила прощение. Вот так они жили, как «кошка с собакой».
Мать на следующее утро после бурной ночи в очередной раз говорила, что если и мирятся, то по большой любви. И ей свыше никто не указ. Отец не перечил. Ему нравилась она – самоуверенная, пылкая, держащая его в «ежовых рукавичках». Он был безвольным человеком, так как бегал от идола-жены к Богу…
…Стоя в пробке, Инна, посмотрев сквозь промёрзшее окно на вечернюю Москву, взгрустнула, перекрестившись, попросила:
– Господи, помоги! Возьми меня под свою опеку… – невольно устремив взгляд ввысь, заметила мигающую звёздочку, ей это показалось знаком, она внутренне приняла тот факт, что Бог есть…
