Из детской комнаты послышался плач, и Марьяна поспешила к ребенку.
– Матвей, ты испугался? – голос няни был, как всегда, нарочито мягким, и, хотя она сама понимала, что это лицемерие, но полагала, что это помогает влиять на детей.
– Нет, – крикнул мальчик и продолжил плакать.
– Тогда почему ты плачешь?
По дому разносился детский плач. Марьяна предполагала, чем это завершится.
– Давай я тебя возьму на ручки? – няня протянула руки к мальчику.
– Не хочу.
– Может, ты хочешь пить?
– Нет.
Матвей стал кричать громче. Он пытался выбраться из кроватки и всяческие попытки няни удержать его только усиливали плач.
Дверь детской распахнулась.
– Марьяна, почему он не успокаивается? – тихо от усталости, но с надрывом произнес Виталий.
– Простите, пожалуйста, я пытаюсь, но мальчик совершенно не желает меня слушать, – призналась Марьяна, опасаясь, что услышит в свой адрес обвинение в профессиональной непригодности.
– Не волнуйтесь. Матвея не просто успокоить. Если он решил зайтись истерикой, поможет время.
– Но длительный плач вреден для ребенка.
– Эта проблема не решается в нашей семье уже три года.
– Извините за вопрос, который сейчас задам, а вы обращались к детскому невропатологу? – меньше всего Марьяна хотела выставить себя на линию конфликта, но ситуация требовала риска.
– Врач не находит органических поражений. Кажется, что мы имеем дело с таким типом характера.
– И вам не посоветовали никаких препаратов?
– Конечно, нет. Матвей не нуждается в них. Так считает врач. Хотя я сомневаюсь в его компетенции, – признался утомленный ежедневными истериками сына отец.
– Простите, что лезу не в свое дело, а может Матвея показать местным докторам? – Марьяна не унималась. Она не могла относиться к заботе о детях равнодушно, как к выполнению рутинных обязанностей.
– Вы правы. Попробую записать Матвея на прием.
Виталий понуро опустил голову и вышел из комнаты. Детский плач продолжал резать слух женщине, находившейся в полнейшей растерянности относительно дальнейших действий.
Бумага, лежавшая перед ним на столе, предназначалась для текста прошения об отставке. Медлил. Сомнения блокировали сигнал, подаваемый мозгом колеблющимся пальцам. Он ощущал себя беспомощным. Министерство давило. Вроде бы привык. Да вот сейчас складывалась совершенно иная ситуация. Стук в дверь заставил отложить ручку в сторону и слегка отодвинуть бумажный лист.
– Войдите, – прогремел все ещё суровый голос генерала.
Вошедших в кабинет людей он не знал, но мог предположить, кем они являлись. Во главе делегации из восьми человек находился Платон Валентинович.
– Прошу разрешить представить вам состав лучших специалистов, одобренных министерством для проведения экспериментального исследования.
– Разрешаю.
– Итак, – Платон Валентинович немного повернувшись в сторону не подававших звука лиц, указал в сторону пожилого мужчины, одетого в деловой костюм, но сидевший на нем небрежно – Кольцов Иннокентий Владимирович, руководитель лаборатории сна при академии наук. Если позволите, Севастьян Демидович, я представлю всех присутствующих, а потом уже вы сможете задать вопросы?
– Не возражаю.
– Спасибо, – Платон Валентинович повернулся к ещё одному возрастному представителю рабочей группы, также одетого в костюм, и смотревшегося, как непритязательный наряд, – Стаханов Петр Ильич – сотрудник лаборатории сна. Психиатр Высотников Иван, гипнолог Темин Геннадий, реаниматолог Харитонов Глеб, полиграфист Разумин Игнат и статист Малютин Василий.
