Внезапно Антон услышал, как Алла резко, с шумом вдохнула воздух, а дальше наступила тишина, гробовая тишина.
Ночью Антон неожиданно проснулся от легкого ветерка. Он открыл глаза. Аллы рядом не было. Ветерок снова прошелестел по комнате. Теперь стало ясно, что его источник – открытое окно. Силуэт Аллы четко вырисовывался на его чуть светлеющем фоне. Она сидела на подоконнике, поджав под себя ноги и, задрав голову, смотрела в небо. Картинка могла быть вполне поэтической, если бы не восьмой этаж. Антон знал, что жена никогда не боялась высоты и могла совершенно спокойно мыть окна, выходя на подоконник. Она делала это так спокойно и уверенно, что он никогда за нее не боялся. А вот сегодня почему-то ему стало страшно. Не будучи уверен в спокойном психическом состоянии Аллы, Антон лежал, боясь пошевелиться, чтобы каким-нибудь неосторожным движением не напугать ее.
Словно почувствовав на себе его взгляд, Алла обернулась и каким-то чужим голосом произнесла:
– Между прочим, Холодов, ты убийца! – она называла его по фамилии только в исключительных случаях, когда была очень рассержена.
– Это почему же? – облегченно усмехнулся Антон в темноту. Диалог был сейчас нужнее всего.
– Я не знаю некоторых нюансов твоего прошлого, – без малейшего намека на издевку, сказала Алла. – Но одного человека ты убил. Это я знаю точно.
– Кого же? – вопрос остался без ответа, и он подумал даже, что жена его не расслышала или просто не захотела услышать.
Ее ответ прозвучал совсем неожиданно, когда Антон уже потерял всякую надежду хоть что-то услышать от нее:
– Меня. Сегодня ты убил меня и будешь за это наказан, – она слегка подняла руку, указывая куда-то вверх за окно и убежденно повторила: – Обязательно будешь!
– Но… – начал он, но Алла его сразу же перебила:
– Но, тем не менее, я согласна на твое глубоко свинское, подлое, мерзкое и предательское предложение, – наверное, сейчас она вывалила весь свой словарный запас на данную тему, – хотя вряд ли смогу объяснить, почему, – ее голос звучал странно спокойно, если не сказать – обреченно.
Алла легко повернулась, соскочила с подоконника и, как ни в чем ни бывало, направилась к постели, легла, отвернувшись к стене. Последнее, что успел сказать ей Антон было:
– Вернись завтра к своему естественному цвету волос, не будешь так в глаза бросаться. А все остальное я тебе расскажу позже. Ну и, само собой, совсем малюсенькая пластическая операция. Вернее, это даже не операция, а так, всего несколько уколов. Ты их даже не почувствуешь…
В ответ Алла усиленно засопела, давая понять, что крепко спит и не хочет больше ничего слушать.
МАДИНА
Мадина сидела на автобусной остановке. Она никуда не собиралась ехать, да и автобусы здесь не ходили уже много лет. Какие в почти разбомбленном городе могут быть автобусы? Они ходили только от центрального блокпоста города по всего нескольким междугородним направлениям, да и то не каждый день. Сегодняшний Грозный, этот совершенно не тот город, который она помнила из своего не такого уж дальнего детства. Красивый, солнечный, зеленый, но это было вчера… А сегодня Мадину окружали остовы разрушенных и брошенных домов с пустыми глазницами выбитых окон, от которых остались только стены, воронки от бомбежек на улицах и мрачные, заросшие люди в камуфляже с автоматами наперевес.
Мадина поежилась и постаралась плотнее прижаться к чудом уцелевшей стене, которая еще хранила тепло уходящего дня. Ей хотелось слиться с ней полностью, стать совсем незаметной, а может, и вообще, раствориться и исчезнуть с лица земли. Ничто больше ее здесь уже не держало.
