– Черт, слышу я – смеется он, отмахиваясь от меня – не ори в ухо, дубина.
– Ты как мальчишка, которого запустили в Детский Мир – хохочет Мэри Джо – смотри не выбегай с игрушками мимо кассы.
Мы с Кенни переглядываемся и начинаем судорожно гоготать. Девчонки подозрительно глядят на нас, сощуриваются, и первой догадывается Лиззи:
– Только не говорите, что вы реально хотели что-то отсюда стащить?
Я гляжу на нее, игриво вскинув бровь и тогда она оборачивается, чтобы пихнуть меня в плечо:
– Поверить не могу! Вы хотели что-то стащить и при этом ничего нам не сказали! По-вашему, нам не нужны баксы?
– Баксы? – невинно хлопаю глазами.
– Баксы, за которые вещички из Ведьминого Села с руками оторвут на е-бэй – кивает Мэри Джо – парни, я в шоке. Вы теперь у меня на мушке. Никакого доверия в коллективе.
Мы все вчетвером принимаемся смеяться, а Роб лишь искоса поглядывает на нас, большей частью заворожено наблюдая за видом из окна. В закатных лучах солнца Ведьмино Село выглядит по-особенному завораживающе. Конечно, кроме как на фото, мы его в дневное время и не видели – но мне кажется, что подобную таинственность этой заброшенной деревне способно придать только уходящее солнце.
– Поверить не могу, что мы реально здесь – говорит Лиззи, вновь начав вертеть головой – место, о котором я слышала с самого детства.
– Да – довольно соглашаюсь – не так уж и сложно было сюда собраться.
– Да, не считая тачки моего отца..
– Скопленных и заработанных мною денег, которые я полностью спустил на провизию и арсенал.. – киваю я другу.
– И восемнадцатилетней отметки в паспорте – едва ли не синхронно заканчивают девчонки.
Мы вновь начинаем смеяться, и Роб полностью уходит в себя, судя по всему, желая слиться с обшивкой сиденья.
Я приникаю к окну Мэри Джо, наблюдая за проносящимися мимо нас домами. Хотя «проносящимися» – слово довольно громкое для тех 10миль/час, на которых мы сейчас еле ползем, грозя днищем зацепить все, что только можно. Скорость как раз позволяет рассмотреть все трещинки в окошках, пока проезжаем.
Впрочем, окошек тут не так много – в большинстве своем у домов остались лишь рамы с острыми зазубренными концами, где, судя по всему, когда-то было стекло.
Завернув на указанном мною повороте, Кенни пусть и не стремительно, но приближается к дому, ради которого это и было сделано.
– Вон тот – опять тыкаю я перед его носом так, что друг морщится – остановись перед тем крыльцом.
– Это там?..
– Да.
– Крутяк.
Лиззи щурится, глядя на наши хитрые лица:
– Что «там»?
– Ничего, детка – невозмутимо жмет плечами Кенни – там всего лишь пропала коммуна колдунов, а так ничего особенного.
Но приемчик не удается. Лиззи не клюет на приманку и продолжает испепелять его глазами, после чего вонзает эти клинки теперь уже в меня:
– Джейк, что там?
– Дом.
В это время Кенни как раз заворачивает на площадку перед покореженным и частично просевшим забором.
– Какой дом?
Я киваю на лобовое стекло, в котором он теперь как раз маячит по центру, точно отличная мишень в прицеле:
– Очень старый. И как по мне – чертовски безвкусный.
Но на мою приманку она тоже не поддается:
– Чей это дом?
Несмотря на то, что ситуация и так складывается патовая, я все еще надеялся, что нам удастся обойти этот вопрос, когда Роб (как всегда не вовремя) не открывает свой рот и восторженно не бормочет:
– Это же тот дом, где нашли ребенка!
И словно по закону жанра – как раз в этот момент Кенни глушит машину и в салоне воцаряется гнетущая тишина. Мы с другом переглядываемся, после чего осторожно смотрим на девчонок. Роб же в этот момент, словно блаженный, уже вытаскивается из машины и достает телефон, видимо, чтобы сделать пару снимков. Хотя ему, как искателю доказательства или опровержения существования мира после – стоило скорее достать эхолокатор или что там носят охотники за привидениями.
