– Сматываемся.
И ей не совестно. Именно от того, что она представляет себе характер этой истерики – она и хочет поскорее убраться отсюда. Если там происходит что-то такое с Их собственным ребенком, что он способен на такие крики – то что Они сделают с ними: теми, кто их за этим застал?
– Сматываемся на хрен – повторяет она дрогнувшим голосом.
Кажется, Майк и Эрик уже готовы поддаться ее импульсивному решению, но их вовремя приводит в чувства неподдельно негодующий восклик Кэрол:
– Ты серьезно? Ты слышишь, как он кричит?
Сидни мигом превращается из капризного кролика в хищную змею:
– И что? Хочешь узнать, что они там с ним делают? Надо сматываться, пока они нас не заметили.
– Мы не можем это так бросить! – теперь Кэрол оборачивается к парням – а что, если это.. если это..
– Давай, договаривай! – от животного страха Сидни совсем теряет лицо – может это жертвоприношение, об этом ты подумала? И что? Хочешь стать следующей? Это Их дети и Их дело, делаем ноги, пока можем!
– Согласен – наконец, выбирает сторону Эрик.
Майк же слегка кобенится:
– Не знаю, чувак.. это же, блин, ребенок.
– Ребенок, которому наверняка нужна помощь! – подхватывает единственного вычленившегося из компании единомышленника Кэрол.
– Значит, позвоним копам – парирует Сидни.
– Дура, здесь связи нет!
– Значит, позвоним, когда доедим до Хэйдленда!
– Пока мы доедем до туда, и пока копы оттуда доедут сюда – здесь уже некому будет помогать! И ты, эгоистичная сука, прекрасно это понимаешь!
Кэрол по-настоящему переклинило. Сид даже задалась бы вопросом, а не личное ли это какое дело – но слишком уж экстремальная ситуация, чтобы вдаваться в психологию и причины того, почему безумцы творят свои безумные вещи.
Например, почему вместо того, чтобы сделать ноги, едва услышав душераздирающий крик ребенка в опустевшем Ведьмином Селе в пятистах милях от ближайшего населенного пункта – предлагают пойти аккурат в направлении этих звуков.
Глупее поступают только персонажи ужастиков, что спускаются на шумы глубокой ночью в подвал с вопросом «милый, это ты?».
– Не, это как-то стремно – уже более твердо заявляет Майк, покуда крик ребенка никак не прекращается – бросать его тут, и давать деру..
– Ты героем решил побыть? – щерится на него Эрик, сделав шаг по направлению к другу – думаешь, ты долбанный Джон Уик в голливудском дерьме? Так вот засунь это дерьмо себе в задницу. Черта с два я буду разбираться в хрени, творящейся в сатанинском селе.
– Они не сатанисты! – цедит Кэрол – и я уверена, ребенок в беде не по их вине.
– Да? – скалится Сидни – а по чьей же, если они единственные, черт возьми, тут живут обособленно своей коммуной сами по себе? Пошли! – она дергает Эрика за руку – твоя тачка, ключи у тебя. Пусть что хотят, то и делают.
– Вот ты сука – ошарашенно протягивает Майк, будто впервые увидев Сидни – решила нас тут кинуть?
– Никто не мешает вам пойти с нами.
Между тем ребенок кричит все надрывнее. И судя по тому, насколько глухим доходит этот крик к ним – до него порядком трех кварталов, если не больше. Если бы не тотальная тишина – едва ли бы они его даже услышали.
Наконец, Кэрол перестает спорить и, грубо отмахнувшись, оборачивается и бежит по дороге, используя ориентиром крик. Едва она это делает, Майк тут же кидается следом, пред этим одарив Сидни уничижающим взглядом.
Да и плевать. Все равно они закончили школу и всем и так было понятно, что это их последнее лето полной группой. Далее они с Эриком поедут учиться в Портленд, Майк и Кэрол тоже скорее всего разъедутся кто куда. Ей насрать, что он теперь о ней подумает. Тем более, далеко не факт, что к концу дня он вообще будет способен думать. Потому что Сидни нутром чувствует – не стоит бежать на тот крик.
