Сэлинджер - страница 6

Дэвид Шилдс: Единственный рассказ Сэлинджера, в котором прямо упомянута война, «Магический окопчик», был написан вскоре после начала вторжения во Францию и определенно основан на переживаниях того дня. Этот рассказ никогда не был опубликован. Этот рассказ передает циничное отношение к войне и повествует о вызванном боевыми действиями истощении, которое испытывают два бойца. Повествование ведется в ритме беглого огня от лица одного из этих солдат, Гэррити. В начале рассказа описана смерть капеллана, пытавшегося найти свои очки под грудами мертвецов на пляже в Нормандии. Теперь Бог не просто слеп, Бог умер. Остаток своей жизни Сэлинджер потратит на попытки найти замену видения, замену Богу.

Продвижение на участке высадки «Юта». День начала вторжения союзников во Францию.

Дж. Д. Сэлинджер («Магический окопчик», неопубликованный рассказ):

Эберхард Элсен: Многие отрывки «Магического окопчика» автобиографичны и точно отражают события, очевидцем которых был Сэлинджер. Похожий рассказ о том дне сделан рядовым Реем Э. Манном, который высадился на участок «Юта» с Восьмым полком.

Рядовой Рей Э. Манн: Наше подразделение быстро покинуло десантную баржу и мелкими группами устремилось через пляж. Вот тут-то, когда мы пробежали метров 200 вглубь пляжа, на нас и посыпались снаряды. Первые несколько снарядов накрыли группу бежавших прямо впереди меня. До этого момента я чувствовал себя почти как на прежних маневрах во Флориде и даже на Слэптон-Сэндс[20]. Но когда я увидел наших раненых, корчившихся от боли, и услышал их крики, я понял, что мы играем всерьез. Вторая серия снарядов упала рядом с моей группой, а один снаряд попал прямо в нашего старшину. Никогда больше его не видел. Разнесло в клочья и ротного писаря… Наконец-то я добежал до дамбы и немецкого дота и перевел дух. Даже за короткое время, прошедшее с момента высадки до момента, когда мы достигли дамбы, я был потрясен числом высаживавшихся на берег и числом раненых, которые были разбросаны по пляжу. Там и сям виднелись капелланы, молившиеся над мертвыми[21].

Раненый на участке «Юта».

Алекс Кершо: Только в бою может человек понять, что делает с человеческим телом и умом страх. Остаться в живых – вот все, чего хотел Сэлинджер.

Джон Макманус: Ветераны высадки в Нормандии, которых я интервьюировал, рассказывали мне, что они думали: «Не могу дождаться, когда кого-нибудь пристрелю», а секундой позже: «Не хочу ни в кого стрелять».

Штаб-сержант Дэвид Родерик: При стрельбе нашей артиллерии снаряды издавали свистящий звук. Одной из первых вещей, которым должен был очень быстро научиться Сэлинджер, была разница между «входящей почтой» (немецкими снарядами) и «исходящей почтой» (американскими снарядами). Снаряды нашей артиллерии летели со свистом. А звук приближающихся немецких снарядов должен был вызывать у него напряжение и давал сигнал о том, что надо прятаться. Он, должно быть, очень быстро уловил разницу звуков, и особенно отличать звук снарядов, выпущенных из немецких орудий калибра 0.88 (а это были лучшие орудия Второй мировой, которые стреляли как винтовки). Между моментом, когда человек слышал выстрел такого орудия, и моментом, когда посланный из этого орудия снаряд падал, проходили какие-то мгновения. Просто раздавалось «бам», и вам на голову падал снаряд. Это было отличное немецкое оружие. А еще у немцев были реактивные минометы (мы называли их «визжащими мими»). Перед тем, как упасть на землю, выпущенные из этих минометов мины взлетали действительно высоко. Скрежещущий вой этих мин был слышен, и от этого звука людей сковывал ужас. Это был не артиллерийский снаряд. Мины не вращалась в воздухе, а потому издавали немного другой звук, более жуткий, чем звук летящего обычного артиллерийского снаряда. На второй день вторжения у меня от огня «визжащих мими» погибли восемь человек.