Более-менее ровная и прямая дорога закончилась, и машина запрыгала, повиливая кормой в контролируемых поворотах.
– Знаешь, я действительно думаю, что человечеству нужно внедрять новые технологии и, наконец, оставить за спиной все эти малоэффективные тепловые двигатели внутреннего сгорания, которые чадят и смолят небо и окружающее пространство, повышая и без того колоссальный уровень парниковых газов. Всё это надо было оставить ещё в прошлом веке, но мы, похоже, с упорством баранов, тянем их за собой в двадцать второй век, – опрятный квебекец с досадой махнул рукой. – Мне, как технологу, это отлично видно, можешь поверить.
Собеседник понимающе покачал головой, но сделал акцентированный жест правой рукой:
– Всё так, мы здесь не пещерные люди, и ты говоришь правильные вещи. Но! – Он слегка перехватил дыхание, набирая побольше воздуха в лёгкие и готовясь изложить козырной контраргумент. – Друг мой, правда жизни в том, что тебе никто и никогда не даст просто так взять и закрыть тысячи химических заводов, предприятий по производству автомобильной резины и автомобильного топлива и ещё бог знает чего. Это офигенные деньжищи, даже представить не могу, какие! Это невероятные по выгодности и колоссальные по объёму производства, в которые затянуто полчеловечества, и их нельзя просто так взять и выключить, руководствуясь лишь одной идеей о плохом самочувствии планеты. Эти ребята – владельцы концернов и корпораций – да они все чхать хотели на экологию. Им важна экономика!
Притормаживая возле очередного лежавшего на пути острого куска скалы, водитель усмехнулся и подмигнул коллеге, горестно поджавшему было губы и задумчиво уставившемуся куда-то в пространство:
– Кстати, Пит! Ты прямо здесь можешь начать бороться за уменьшение вредных выбросов в атмосферу и отправиться на базу пешком. Пара десятков миль на пронизывающем до нитки весеннем ветру охладят твой экологический пыл надолго, если не навсегда. Только не обижайся, но ведь надо начинать с себя, не так ли? – и показательно придавил педаль тормоза, – Ну как, будешь выходить?
Поймав в глазах канадца нешуточную растерянность, он снова прибавил газу и снисходительно улыбнулся:
– Мы оба с тобой работаем в этой самой системе. Ты готов сейчас написать заявление на увольнение, а? Нет? Вот и я нет. То-то и оно, брат. И никто не готов…
Синих теней на красноватых барханах больше не осталось, и над дорогой волшебным маревом заколыхался стремительно нагревающийся воздух, а камни казались теперь белыми от изнуряющей их солнечной радиации.
– Все мы рады рассуждать и критиковать, – водитель понизил температуру кондиционированного воздуха, пару раз сделав жест пальцем перед цветным меню дисплея. – А когда начинается процесс, поступаем так, как нам велит наше человеческое естество. Как этого требует инстинкт самосохранения. И мы оба знаем, что только так всегда и будет. Пока какая-то действительно невероятная встряска не приведёт всю нашу спокойную, зажравшуюся и разомлевшую жизнь в иное состояние. Вопрос только в другом…
Их взгляды пересеклись:
– Останемся ли мы после этого людьми, или мы станем кем-то ещё… А, быть может, нас вообще не будет?
Неловкая пауза затянулась на десяток миль. Каждый из ребят думал о своём. Внезапный выплеск сути природы вещей озадачил обоих. Один был убеждён в неправильности хода происходящих глобальных процессов, другой понимал то же самое, одновременно принимая их. Но оба были «в игре». Оба были лишь винтиками, комплектующими этого гигантского насоса.
