Ивану-царевичу отомстить за трагическое окончание карьеры главного помощника колдуна. Анюте за то, что руки распускает. Мартину за организацию пусть и неудачного побега, а так же за участие в погоне.
И на этом, пожалуй, стоит остановиться. Пунктов достаточно, хватит на завтра и на послезавтра, и даже на неделю вперед.
Луна скрылась за тучами, но темнота не мешала волкам пировать. Правич слышал, как хищники вгрызались в тушу монстра, отрывая и глотая большие куски мяса. Старшие волки поначалу отгоняли молодняк, но, пресытившись, добровольно отходили в сторону. Мяса оказалось много, очень много. Отдающего непривычным вкусом, но вполне съедобного.
Правич несколько раз напряг и расслабил мышцы. Почувствовав себя достаточно согревшимся, он зевнул, закрыл глаза и неожиданно быстро заснул: расслабился, убедившись, что волки не допрыгнут до него и не ухватят зубами за ногу. А самое главное, что спина уже не болит. Только желудок подводит – бурчит время от времени.
Ночное пиршество продолжалось до самого утра. Но уходить наевшиеся волки не торопились. Вместо этого они устроились вокруг недоеденной туши и решили продолжить праздник с приходом нового дня.
Целый вечер ушел у мага Григория на уговоры ученого Ор Лисса заняться взаимовыгодным межпланетным сотрудничеством. Находясь за закрытыми дверями в его кабинете, Григорий беседовал с ученым о многообразии сложностей жития-бытия на Земле и дальних планетах и попутно описывал плюсы от будущих совместных дел.
– Ор Лисс, – убеждал он пришельца, – вам хорошо известно, что повторение – мать учения.
– Наслышан, – согласился тот. – Но этот тезис давно опровергнут нашими учеными.
– С какой стати? – удивился Григорий.
– Мы отыскали среди древних земных рукописей окончание: «Повторение – мать учения и мачеха знаний».
Маг опешил: использовать в качестве умных мыслей не собственную многовековую мудрость, а фразу, оброненную невесть кем на захолустной планете – что за бред?
– Это двоечники сказали, – буркнул он. – И вообще, вы только что утверждали, что земные знания для вас – не указ.
Ученый не стал спорить со вторым утверждением, но заметил, что в любой культуре есть рациональное зерно, которое не грех использовать в личных целях.
– По себе знаю, – сказал он, – что от повторов одного и того же материала мозг отключается начисто и отказывается воспринимать вообще что бы то ни было. А в век высоких технологий у нас просто нет времени на повторение изученного. Мы должны учиться, учиться и еще раз учиться, чтобы ознакомиться с минимальным объемом накопленных за тысячелетия знаний. Отдать восемнадцать лет обучению в школе – это вам не шутки.
– Господи, боже… Да вам надо памятник при жизни поставить! – воскликнул Григорий.
– Не откажусь, скромно ответил ученый. – Из мрамора – в самый раз. А к чему вы вспомнили этот тезис?
Григорий помахал руками, словно собираясь с мыслями и думая, как точнее высказать свою идею. Ор Лисс скептически сдвинул брови, и маг понял, что рисоваться не имеет смысла: ученый не любит политические методы ведения дискуссий, ему требуется внятно изложенная мысль. Как минимум в виде доказанной теоремы, а как максимум – в виде непререкаемой аксиомы.
– А к тому, что вы начали за здравие, а закончили за упокой! – воскликнул он. – Сейчас разложу по пунктам. Во-первых, вы начали давать человечеству новые знания, но внезапно забросили это дело, и за прошедшие с тех пор века люди напрочь забыли о том, что вы им вдалбливали в головы. Во-вторых, вы, образно выражаясь, покрутили перед нашим носом вкусной конфеткой, но выдали только обертку от нее, а корфету съели сами. И даже не поперхнулись от такой наглости.
