Керратерс лишь рассмеялся.
– У него брат командор. Возможно, у него он и позаимствовал эту идею. В любом случае, – добавил он, хмурясь, – он так и не стал раздавать выручку. Хуже того, он начал задерживать солдатам денежное довольствие. Платил все позже и позже, удерживал жалованье при малейших проступках, заявлял, что деньги еще не привезли, – хотя многие солдаты видели собственными глазами, как их выгружали из кареты. Все это так – но солдат до поры до времени все-таки нормально кормили и снаряжали. Но со временем Сайверли зашел слишком далеко.
Этот подлец начал красть интендантские средства, он забирал часть провианта и продавал частным порядком.
– У меня были подозрения на этот счет, – объяснил Керратерс, – но не хватало доказательств. Я начал следить за ним – и он это знал, поэтому стал осторожнее. Но не мог устоять, когда к нам поступили ружья.
В армию прислали дюжину новеньких ружей, которые намного превосходили обычные мушкеты «Браун Бесс» и были большой редкостью.
– Полагаю, что их прислали нам по какой-то канцелярской ошибке. У нас не было стрелков и не было, в общем-то, острой необходимости в таком оружии. Вероятно, поэтому Сайверли и решил, что может их потихоньку украсть. Но не получилось. Два солдата выгружали ящик и, удивившись его тяжести, вскрыли. Поползли восторженные слухи – но восторг сменился недовольством, когда вместо новых ружей им раздали изношенные мушкеты. Пошли разговоры – уже сердитые.
Их подогрел бочонок рома, который мы конфисковали в таверне в Леви, – сказал со вздохом Керратерс. – Солдаты пили всю ночь – был январь, а в январе ночи чертовски длинные, – а потом решили пойти искать ружья. И нашли – под полом в квартире у Сайверли.
– Где же был сам Сайверли?
– У себя дома. Боюсь, что ему досталось по полной. – У Керратерса дернулась мышца возле рта. – Он бежал через окно и пробирался по снегу до ближайшего гарнизона. Двадцать миль. Обморозился, потерял пару пальцев на ногах, но выжил.
– Жалко.
– Да, жалко. – Мышца дернулась снова.
– Что стало с бунтовщиками?
Керратерс надул щеки и покачал головой:
– Многие дезертировали. Двоих поймали и тут же повесили, троих задержали позже, они тут в тюрьме.
– И ты…
– И я, – Керратерс кивнул. – Я был ротным адъютантом у Сайверли. Про бунт ничего не знал – один энсин прибежал за мной, когда парни двинулись к Сайверли. И я пришел до того, как все закончилось.
– Но ведь в той ситуации ты и не мог бы ничего сделать, верно?
– Я и не собирался, – прямо заявил Керратерс.
– Я тебя понимаю, – сказал Грей.
– Правда? – Керратерс лукаво улыбнулся.
– Конечно. Догадываюсь, что Сайверли до сих пор в армии, причем на командной должности. Да, конечно. Вероятно, он в ярости выдвинул против тебя изначальное обвинение. Но ты же знаешь так же хорошо, как и я, что при нормальных обстоятельствах дело, скорее всего, закрыли бы, как только стали известны факты. Ты сам настоял на военно-полевом суде, не так ли? Чтобы сделать публичными те факты, которые ты знал. – При нынешнем состоянии здоровья Керратерса не беспокоило, что он рисковал надолго попасть за решетку, если ему будет вынесен приговор.
Чарли радостно улыбнулся.
– Я знал, что выбрал того, кого нужно.
– Я бесконечно польщен, – сухо ответил Грей. – Но все-таки, почему меня?
Керратерс отложил в сторону бумаги и теперь слегка раскачивался на койке, сцепив пальцы на коленке.
