Работы было много. Я два или три раза в неделю ездил в мастерскую к Марку и забирал кассы с клиентскими часами. Мои близкие слабо понимали суть происходящего. К тому, что в жизни повседневной я способен починить многое, они давно привыкли, но коробки с электронными часами на кухонном столе первое время вызывали у жены и тещи здоровое изумление. Впрочем, здоровое изумление вскоре сменилось чувством тихой радости и уверенности, что я приношу домой деньги, и деньги при этом не маленькие по советским меркам – 70-90 рублей за одну ночь непыльной работы на кухне без отрыва от лона семьи. Мне и самому казалось, что это большое надувательство с моей стороны, что все мои удачные ремонты – результат везения и череды случайных совпадений. Уверенность в том, что это серьезно и надолго, пришла ко мне только после ремонта первой сотни часов.
Одновременно с уверенностью пришло и осознание того, что грамотный и системный ремонт предполагает от меня комплекс серьезных усилий по созданию и развитию инструментальной базы, фонда запасных частей, багажа специальных знаний и обретенных умений. Ничего этого у меня не было, и взять это в конце 80-х годов было негде. Это сейчас все просто до неприличия – магазины ломятся от обилия специализированного инструмента, закупить фурнитуру и комплектующие к чему угодно – вопрос нескольких часов, а любые знания и инструкции получаются по месту жительства через строку поиска в Яндексе. В моей прошлой жизни было огромной проблемой достать элементарный паяльник на 12 вольт, а мне нужен был не элементарный, а миниатюрный на 6 вольт. В итоге мой первый паяльник на 6 вольт мне достал мой студент на закрытом подмосковном военном заводе. Теперь не помню, где я раздобыл титановые пинцеты, цанги для микросверел, микроскоп.
Через единственную рекламную газету того времени я начал скупать сломанные импортные электронные часы и игры. Многое работало и шло на продажу, остальное разбиралось на фурнитуру и запасные части. Знания собирал по крупицам и в обмен на свои у двух московских частников-надомников, с которыми познакомился через ту же газету. Уже через месяц я знал, что маленький конденсатор, это кварцевый резонатор, что обкладочные кирпичики-конденсаторы во многих моделях крепятся не на олово, а на токопроводный клей, потому они и отходят от контактной площадки, что канифоль нужно разводить в спирте и работать с раствором, еще я знал, что совсем скоро мне понадобится лабораторный блок питания и осциллограф…
Иногда было очень много работы, и я работал в мастерской с Марком, но основную работу я делал дома. Впрочем, через полгода Марк отошел от дел, собирая чемоданы на ПМЖ в Америку. Хозяином мастерской стал унылый полковник в отставке, который мало что умел делать с часами, при этом он ввел практику бесплатных ремонтов. Это когда я должен был делать часы директору цеха, главному инженеру завода, его теще, зятю, кому-то еще и все даром, дабы не раздражать арендодателей и крышевателей. Отставной полковник вскоре почувствовал себя настоящим хозяином мастерской, начал пить днем и увеличивать мне объемы бесплатной работы. У Марка за ремонт часов я получал половину от стоимости работы. Когда новый хозяин стал поговаривать, что половина – это много, я без всяких переживаний ушел из мастерской.
Жадный полковник не предполагал, что я, предвидя его прогрессирующее жлобство, уже нашел две государственные мастерские, которые под меня набирают заказы. Еще жадный полковник не знал, что закон Ломоносова о том, что сколько в одном месте убудет, столько в другом месте присовокупится, работает и в наши дни. К моменту моей работы с двумя мастерскими Мосремчаса у меня дома присовокупилось достаточное количество импортной фурнитуры и часового инструмента. Думаю, нет нужды говорить о том, что у Марка я бы и винтик не взял без разрешения.
