- Ещё? – демиург перехватил из её рук опустошённый сосуд.
- Пожалуй, нет.
- Хорошо, - чаша исчезла из рук бога. – Я заметил кое-что. Покажешь мне свои ноги?
Маэвка опустила голову и увидела темные, уже подсохшие пятна, проступившие сквозь грубую тканину нижних штанов.
- Ой, - собственные ссадины на них стали неожиданностью для Ринайи. Она не помнила, чтобы падала навзничь, убегая от пожара, не помнила и характерных болей при ходьбе.
С другой стороны, в тот момент она не думала ни о чем, кроме спасения. А парни частенько рассказывали о чудесных подвигах на охоте: как в момент истинного страха в них просыпались недюжинные способности, разумное засыпало, но просыпался внутренний зверь. Стоящий на краю гибели человек иногда сам не помнит, как именно бежал, спасаясь от смерти, как влез на высокое дерево или как преодолел глубокую реку...
Демиург тем временем подтянул кверху ее рукава.
- На локтях такие же раны. Я помогу убрать.
Ринайя глянула на голые локти, убеждаясь в его правоте. Но как можно убрать с тела свежие ссадины? Их можно промыть, намазать заживляющей мазью, на крайний случай перевязать. А лучше совсем не трогать. Как говорила Тривия: природа - лучший лекарь, лучше довериться ей и не мешать делать свое дело.
К удивлению Ринайи, демиургу не потребовались мази и повязки. Он вытянул из воздуха еще один стул, сел рядом и принялся за дело.
Бог взял раненый локоть и легонько коснулся его: рука демиурга ненадолго озарилась ярким серебром и сразу же погасла. Он не лечил её в привычном понимании Ринайи, лишь дарил прикосновения - лёгкие, как лепестки, сопровождаемые нежным шепотом и вспышками света. Иногда подкрепляя их такими же невесомыми поцелуями, от которых под кожей девушки растекалось покалывающее, щекотливое тепло. Со стороны "лечение" казалось скорее "исследованием". Мужчина рассматривал невесту вблизи, улыбался, вдыхал запах ее кожи и осторожно пробовал ее на вкус. При этом раны маэвки уменьшались на глазах: царапины затягивались, корочки темнели, ссыхались и превращались в мельчайшую пыль, которую демиург небрежно смахивал рукой.
- Почему мне кажется, что ты изменился? - спросила Ринайя, пытаясь отвлечься от неизвестной доселе, а потому тяготящей ее нежности. Она смотрела на светлую макушку Клэра и видела его совсем юным, теплым, милым почти по-домашнему. Может потому, что он и был дома?
- Я изменился. Каждая наша встреча меняет меня. И тебя тоже. Ты не заметила?
Девушка не ответила. Изменилась ли она?.. Красавицей, что могла бы хоть немного приблизиться к демиургу в плане внешности, Ринайя точно не стала - наоборот, с каждым днем пути она все больше грубела, становилась черствой и внутри, и снаружи.
Но кое в чем демиург был прав: невеста все реже вспоминала дом и родных, не грустила о том, что больше никогда не вернется обратно. Ей двигала новая цель - дойти до Сапфировых гор и соединить жизнь с Клэром, теперь уже по-настоящему, не в снах или иллюзиях. Он завладевал ее душой, медленно, но неумолимо.
16. 14
Но кое в чем демиург был прав: невеста все реже вспоминала дом и родных, не грустила о том, что больше никогда не вернется обратно. Ей двигала новая цель - дойти до Сапфировых гор и соединить жизнь с Клэром, теперь уже по-настоящему, не в снах или иллюзиях. Он завладевал ее душой, медленно, но неумолимо.
Покончив с локтями, парень принялся за коленки девушки.
