Отбрасываю до боли сдавившую мысль. Ни к чему размышлять о несбыточном. Так я Свету не спасу. Да и себя тоже.
Зато облегчить себе участь могу. Вроде бы с Мироном даже можно договориться, отправлять меня назад он не хочет. Если будет больно — так и скажу, если не справлюсь — попрошу мне помочь. Ни к чему больше терпеть. На этот раз наша ночь должна быть сносной.
*****************
Мне удаётся перестроиться. К моменту возвращения Мирона я вкусно поела, побывала на массаже, приняла расслабляющую ванну, приобрела себе новый комплект белья, туфли и платье. Уложила волосы, сделала профессиональный макияж. В общем, разные приятные женские мелочи, делать которые на таком уровне я раньше не могла.
А ещё — я постаралась настроиться на сексуальный лад. Пыталась довести себя до возбуждения какой-нибудь фантазией — не сработало, потом включила несколько видео. Тоже почти ничего, совсем скоро мысли понесли в другом направлении. Трогала себя — тот же эффект. Вернее, даже хуже — было не по себе делать это, тем более, здесь, в особняке чужого человека.
Но несмотря на провальную миссию, я иду встречать Мирона легко и даже радостно. Мне надоело торчать тут одной. Прислуга суетилась, но толком никто со мной не говорил. Вестей от Светы не было, а родным не решилась звонить. Могли бы что-то заподозрить. Сетевое общение не отвлекало.
Мирон окидывает меня нечитаемым взглядом. Таким потемневшим и приковывающим, что будто даже воздух вокруг вмиг тяжелеет, а у меня ноги слабеют. Не могу отвести глаза, вглядываюсь в эту горящую бездну напротив.
А потом неожиданно стремительно вперёд подаюсь, будто толчком в спину меня к нему ведёт. Обвиваю за шею и впиваюсь в губы, языком внутрь толкаюсь, засасываю, с ума будто схожу. И сама не знаю, откуда такие неконтролируемые порывы — то ли я спасения от реальности в этом диком поцелуе ищу, то ли выплёскиваю всё сразу, причём сама толком не сознавая, что именно… То ли окунуться в него разом хочу, вот так с налёта и с головой, полностью утонуть. Без шанса вынырнуть, только не сейчас.
Мирон отвечает, обхватывает меня, к себе прижимает. При этом лишь по спине поглаживает, пока даже не спешит раздевать или под платье руку совать. Хотя мне и без того ощутимы его ладони. Горячее от них, но на этот раз это даже согревающе действует.
Целую всё жёстче и жёстче, улавливая, что он позволяет мне вести, подстраивается под темп и движения языка. От этого открытия совсем теряюсь в ощущениях, собраться не могу, но всё равно продолжаю, бездумно и отчаянно. Не сразу даже соображаю, в какой момент Мирон плавно и мягко разрывает поцелуй, гладит по щеке и наклоняется, прислоняясь губами куда-то мне ко лбу. Чуть дёргаюсь, но не отстраняюсь и не бросаюсь в новые действия. Стою, прижатая к крепкой груди и дышу шумно.
— Тебе очень идёт это платье, — сипло сообщает Мирон, легонько проводя пальцами по моим обнажённым плечам.
А я будто и забыла, что сегодня в новом красном приталенном. Да и теперь особо в это не вникаю, потому что одна его рука возвращается мне на талию, а вторая — медленно и расслабляюще поглаживает по телу, опускаясь то всё ниже, то поднимаясь опять.
Дыхание тяжелеет, а каждое его действие так остро ощущается, что я, кажется, перестаю соображать. Отголосками сознания ещё пытаюсь сообразить, это мне так быстро удалось перестроиться, или что происходит? Почему Мирон вроде бы всё тот же, но в то же время будто другой? Он ведь и утром осторожным был, но тогда я хотела, чтобы ушёл поскорее.
