Семь нот до небес - страница 19

Когда пианист закончил играть, Герман, окрылённый, не чувствуя под собой ног от восторга, устремился к нему под аккомпанемент несмолкающих оваций. И ничто, казалось, не могло его остановить, даже землетрясение.

– Сын, а ну с-стой! – не ожидавший такого поворота событий, Николай безуспешно пытался схватить мальчика за рукав. Но, как говорят: ищи ветра в поле. Карлсон, одним словом…

– Герман, вернись немедленно! – не на шутку испугалась Лариса, потеряв его из вида в толпе. – Ну, держись, маленький проказник, я тебе задам перцу!

Взбежав на подмостки, где стоял маэстро, Герман безо всякого стеснения, по-детски, крепко прижался к нему. Получилась достаточно милая и в чём-то символичная картина, которая вызвала у благодарных слушателей искренние улыбки: два поколения людей, одно – уже отживающее свой век, а другое – только-только начинающее свой жизненный путь, встретились на сцене жизни, чтобы запечатлеть прошлое с его опытом, ошибками и достижениями, и будущее, с его надеждами и светлыми ожиданиями, в моменте «здесь и сейчас».

Именно в этом отрезке времени, именуемом настоящим, в Германе родилось страстное желание в будущем стать тем, кого будут знать и уважать; кому будут рукоплескать и бросать под ноги цветы; кем будут восхищаться и гордиться.

Неожиданные объятия юного слушателя привели артиста в лёгкое замешательство. Он слегка похлопал мальчика по плечу, оценив смелость, а затем, не переставая одобрительно улыбаться, взял за руку и подвёл к музыкальному инструменту.

Усадив его рядом с собой, он жестом указал на клавиши, словно хотел сказать: «Играй, дружок, а мы тебя послушаем!»

У Германа от волнения пересохло во рту, однако он, совершенно не беспокоясь о том, получится ли у него сыграть что-либо путное или нет, неуверенно пробежался по клавишам. Воздух тотчас же сотрясли хаотичные звуки, которые затем, на удивление всех присутствующих, начали складываться в какие-то замысловатые мелодии, на ходу придуманные Германом. Конечно, они были далеки от совершенства и нуждались в тщательной доработке, но, тем не менее, его импровизация заслужила свою порцию аплодисментов.

– Молодец! – похвалил пианист, оценив по достоинству «игру» мальчика. – Из тебя получится отличный музыкант!

– Правда? – обрадовался Герман, чувствуя, что произвёл-таки хорошее впечатление на публику. – И я однажды смогу заиграть так же хорошо, как и вы?

– Конечно! И даже лучше, чем я. Запомни, друг мой: совершенству нет и не может быть предела! Тот, кто думает, что достиг вершины горы, на самом деле находится у её подножия. Истинные мастера своего дела никогда не останавливаются на достигнутом, ибо понимают, что остановка смерти подобна. Чем бы ты ни занимался в жизни, всегда стремись к совершенству, которое есть движение в бесконечность!

Вскоре после окончания музыкальной программы семья Модестовых покинула «Северный бриз» и направилась домой. Немало усилий пришлось приложить родителям, чтобы вытащить Германа из клуба. Ещё бы! Ведь после того, что произошло с ним на сцене, для него, казалось, перестал существовать целый мир, не то, что дом родной. Он настолько вошёл в роль, вообразив себя пианистом-виртуозом, что забыл о том, что на следующий день надо было идти в школу и получать очередные «двойки» за невыученные уроки.

– Герман, ну ты и учудил! – улыбнулся Николай, поражаясь выходке сына. – Я всегда подозревал в тебе артиста, но… Что ты взойдёшь на сцену в столь юном возрасте… Ай, да ну! – не то иронично, не то искренне произнёс отец.