Но кто же все таки посмел сотворить с ней подобное? Неужели... я? От этой мысли стало жутко. А к горлу подступил громадный ком. Тщетно пытался я вернуть себе покой, напоминая, что не являюсь настоящим Мартином Никсом. Что я лишь оболочка ее мучителя. И что не должен был бы чувствовать вину за первого обладателя этого тела. Однако я чувствовал...
.
9. Глава 9.
Когда Дебора закончила игру, Аделаида рыдала в два ручья. И если пока лилась музыка, кухарка еще старалась сдержаться, то теперь она дала волю эмоциям и громко шмыгала носом уже без всякого стеснения.
- Это же Шопен, верно? - непонятно зачем спросил я.
Наверное, просто чтобы сказать хоть что-то.
- Да, - еле заметно удивилась Дебора, всматриваясь в мое лицо. - Прелюдия номер четыре в ми минор, - дала она развернутый ответ, видимо, распознав в моих глазах искренний интерес и, встав из-за инструмента, присела на краюшек кровати. Прямо напротив меня.
- Ты играешь как настоящая пианистка, - выдавил я похвалу, все еще борясь с горечью, оставшейся после ее музыкального признания о моей бесчувственной жестокости.
- Конечно как настоящая! – бесцеремонно вмешалась в разговор Аделаида, чуть усмехнувшись. – Миссис Дебора ведь раньше и была пианисткой! Должно быть Вы запамятовали, мистер Никс, - с плохо скрываемым упреком хмыкнула женщина.
А я неожиданно для себя метнул в нее недовольный взгляд. Все же инстинкты этого тела время от времени давали о себе знать. Даже против моей воли. Или, вернее сказать, опережая мои собственные решения и эмоции. Однако сейчас они и в самом деле соответствовали моим.
Но, по правде говоря, меня больше раздражала не беспардонность кухарки, а в принципе присутствие Аделаиды в нашем с Деборой разговоре. Мне бы хотелось, чтобы женщина поскорее оставила нас наедине, дав возможность пообщаться по душам. Насколько это было возможно, конечно, учитывая наше с Деборой прошлое.
Но я все же где-то мог понять боязнь женщины, оставлять хозяйку одну во власти неадекватного супруга. К слову, она вновь неверно расценила мою реакцию и торопливо добавила к сказанному:
- Вы, наверное, еще не оправились до конца после несчастного случая. Вот память и путается, - вздохнула она, виновато улыбнувшись, и уже даже с некоторым сочувствием посмотрев на меня.
- Да, Аделаида, так и есть, - решил я согласиться, переведя разговор в более спокойное и дружелюбное русло. – Я мало что помню из прежней жизни. Из того, что было до операции, - быстро поправил я сам себя и снова повернулся к молчаливой Деборе. - Мне очень понравилось, как ты играешь. Это было восхитительно! Наверное, я каждый раз так говорил, слушая твою игру, да? – улыбнувшись, пошутил я. – И ты уже привыкла к моим комплиментам, - сказал я Деборе, чтобы как-то продолжить разговор.
- Дорогой, ты не мог сказать такого, - грустно улыбнулась она в ответ.
- Как это? – не понял я.
- Очень просто, - продолжила она смотреть на меня со снисходительно-печальной улыбкой. – Ты ведь слушаешь меня впервые.
Бесы! Опять ляпнул не то!
Кажется, Аделаида, почувствовав, наконец, что она тут лишняя, внезапно вспомнила о пироге, который дожидается ее в духовке, и поспешно ушла.
- Напомни-ка мне, - попросил я Дебору, когда мы остались одни, - сколько мы с тобой уже женаты?
- Два года, - с непониманием во взоре, подернутом печальной дымкой, ответила она.
Ну это уж слишком! Их отношения с Никсом можно было назвать по меньшей мере странными. Если даже допустить, что мои предыдущие подозрения о необоснованно грубом обращении Мартина с супругой неверны.
