Присев, я пытаюсь поддержать непринужденную беседу за столом, что началась еще до моего позднего прихода. Не уверена, получается ли у меня притвориться безразличной, но я стараюсь изо всех сил.
Потому что Сессилия то и дело совершенно беспардонно перегибается через меня, заговаривая с Мартином. Он же каждый раз со светящимся лицом, которое мне доводилось видеть от силы раз или два в жизни, весело отвечает на ее реплики, поражая меня улыбкой на все тридцать два.
Я все еще держусь. Нам уже принесли горячее, и все приступили к еде, дружно орудая изящными приборами. Я же вынуждена выискивать момент, когда двое по сторонам от меня наговорятся и подвинуться, чтобы я смогла прикоснуться к собственной тарелке.
Это продолжается довольно долго. Я теряюсь в догадках, что правильнее предпринять: вежливо, но твердо попросить их не переговариваться через меня, передо мной? Однако я все еще страшно боюсь, что друзья поймут, что подобное сильно задевает меня. А еще Мартин временами становится совершенно невыносимым и неуправляемым, и ему ничего не стоит во всеуслышание заявить, что я, например, смешна в своей надуманной ревности.
Да, к моему великому сожалению, муж прекрасно знает, как сильно я подозреваю его в измене именно с Сессилией, которая всеми правдами и неправдами укрепляет во мне эти подозрения при каждом удобном случае. Уж не знаю, зачем ей это надо! То ли уязвленное самолюбие одинокой дамочки, то ли я... я все таки права, и это ее коварный способ задеть меня или даже заставить самоустраниться, не мешая развитию из зарождающихся отношений...
Не знаю. Сейчас я думаю уже даже не об этом. Моя первостепенная задача – не ударить лицом в грязь перед общими знакомыми. И так и не придумав, как прекратить их оскорбительные переглядывания и разговоры через меня, я продолжаю как полная дура есть, как только они отодвигаются и дают мне возможность дотянуться вилкой до уже остывающего сочного кусочка стейка.
Самое неприятное было, когда в один из подобных моментов я случайно поймала удивленный взгляд Макса – товарища Никса, который сидел прямо напротив меня. Без всякого сомнения, он прекрасно видел и понимал, в какое неприглядное положение поставил меня Мартин.
Он смотрел на меня широко раскрытыми от изумления глазами и молчал. Да и что ему было говорить? Все и так было понятно. Как минимум по моему абсолютно потерянному виду. Вряд ли я настолько хорошая актриса, чтоб изловчиться, сохранив так называемый покер-фейс в столь неоднозначной ситуации. И тем более боюсь, я не сумела избежать сплетен и пересудов, которые неминуемо должны были начаться после этого злополучного вечера.
Который все тянулся и тянулся... Вечер, который я так ждала... Который должен был, по моему мнению, стать маленьким мостиком между мной и мужем. Вечер, который был окончательно и бесповоротно испорчен.
А потом, словно всего этого было мало, Сессилия вдруг промурлыкала, обращаясь исключительно к Мартину:
- Хотела тебе кое-что рассказать любопытное, да ладно. Слишком пикантно, чтобы говорить при всех. Потом уже, наедине поделюсь.
Я замерла, сжимая вилку. Кажется, только чудо спасло эту рыжую с-с... секретутку от выколотого глаза.
- Зачем потом? Заинтриговала и дразнишься? – совсем несвойственным ему игривым тоном ответил мой благоверный. – Иди сюда, расскажи хоть на ухо, - отодвинулся он чуть назад, предлагая ей поделиться интересным за моей спиной.
