– Так ты прогнал ее звуком?
Лаэр потянулся и достал что-то из-за спины. Потом протянул это к глазам Андрея.
– Я отогнал ее Kvilla.
Андрей удивленно посмотрел на демонстрируемое приспособление. Какая-то длинная темная трубка с зазубринами по всей длине.
– Как это работает?
– Квилла работает так: один край должен быть в воде, другой рукой ведешь по ней «зубом» изо всех сил. – Абориген чиркнул куском металла, который оказался у него во второй руке, по поверхности палки.
Андрей невольно поморщился. Раздался очень неприятный скрежет, как если бы кто-то царапал ржавым гвоздем по стеклу. Звук отдаленно что-то напоминал, на что-то это было похоже. Что-то звеняще-зудящее… вроде недавно такое уже было. Точно! Итить вашу за душу, значит… ему тогда не показалось. Та точка на горизонте, очевидно, и была катамараном Лаэра. Палубу качнуло и его слегка замутило. Сотрясение мозга? А что, не исключено… Он снова присел и прикрыл глаза. В голове вначале было пусто, а потом замелькали самые яркие моменты из последних событий.
…Целых три дня после бури он пребывал в подавленном настроении, в основном, лежал на песке и безрадостно пил воду. Один раз, правда, ему посчастливилось сбить палкой птичку, которая неосторожно повернулась к нему спиной, то есть хвостом. Андрей запек ее в углях целиком с перьями и сжевал вместе с костями. Мелочь пузатая, так, пришлась на один зуб. Больше никаких охотничьих успехов не было. Наступило очередное утро, уже сорок второе по его подсчетам. Он апатично плелся вдоль линии прибоя, в надежде, что море выбросит что-нибудь, из чего можно будет извлечь пару калорий. И вдруг… В книгах подобные моменты описывают каким-нибудь штампом типа «он не поверил своим глазам». Вначале Андрей натурально остолбенел. Потом пребольно ущипнул себя за ляжку. От этого предмет и не подумал исчезнуть. Но Андрей все равно бросился к нему со всех ног, подсознательно опасаясь именно этого. Он подскочил вплотную и ухватился обеими руками за плавный изгиб доски. Сердце колотилось как бешеное.
Пирога. Здоровенная. Он убедился, что это был не мираж и стал жадно осматривать неожиданный подарок морских богов. Лодка, в основном, была длинной и узкой как скальпель хирурга, но в середине она неожиданно раздувалась вширь, словно удав, целиком проглотивший кролика. Нос плавно загибался вверх и, по-идее, должен был оканчиваться каким-то резным украшением. Но вместо украшения торчал безобразный огрызок, во все стороны топорщившийся колючими щепками. Какой-то страшный удар почти полностью разворотил всю переднюю часть, в остальном же все выглядело неповрежденным. Пирога стояла в воде удивительно ровно, как будто чья-то рука бережно и аккуратно подвела ее к берегу. Андрей поглядел на песок вокруг – никаких следов. Получается, никто с нее не сходил. Андрей перегнулся через борт и сразу нахмурился: с моряками случилось что-то очень и очень нехорошее. Иначе как можно объяснить то, что здесь будто бы забивали скот – вонючая темная жижа плотно покрывала внутренности, повсюду были бурые пятна и брызги, и целое озерцо крови с пенистыми розоватыми островками плескалось на дне. Как же мерзко. И этот запах! Но он пересилил себя, зажал нос и залез в жизненно необходимый ему транспорт. Внутри обнаружилось целых пять длинных весел, и аж десять поперечных скамеек. Одна из них была сломана. Что-то весел маловато. Больше ничего ценного не нашлось, за исключением щербатого деревянного черпака и веревки, повязанной на корме тугим узлом. Она свисала в воду и оказалась неожиданно длинной, метров под тридцать. Конец ее был разлохмачен, скорее всего, перетерся обо что-то.
