13:50 – 38,0°С температура снова поползла вверх.
15:05 – 38,2°С.
15:40 – 38,0°С.
18:00 – 37,5°С.
18:20 – вода попала в отверстие в трахее (в то место, откуда батя выдернул трахеостому), батя начал задыхаться. Откашлялся. Появились симптомы рвоты.
Батя пожаловался на затруднения в дыхании и попросил вызвать медперсонал. Нажал тревожную кнопку. Никто не приходил. Побежал по коридору к дежурной медсестре. Медсестра пришла. В это время в соседней палате пациенту стало плохо. Раздались звуки падающего тела с громким глухим ударом. Глаза медсестры расширились, и она выбежала из нашей палаты. Если я правильно понял – пациенту стало плохо, и он потерял сознание и упал. Весь медперсонал бросился на помощь в соседнюю палату и про отца видимо забыли. Тем временем бате стало лучше, он отдышался и попросил, чтобы я помог ему опуститься из вертикального положения в горизонтальное. Чтобы облегчить дыхание, ранее я сначала посадил батю, а потом поднял и зафиксировал край больничной койки, чтобы батя находился в сидячем положении. В общем, край койки опустил. Перевернул батю на бочок.
19:00 – сейчас батя лежит и периодически подкашливает.
20:30 – батя пытался вырвать катетер в вене, через который сейчас прокапывается питание. Попросил батю открыть глаза и объяснил, что так делать не нужно. Объяснил, почему не нужно выдёргивать катетер. Без внутривенной поддержки батя останется вообще без возможности получения хоть какого-то питания. Есть он не может. То, что может есть – ест мало. Возможность транспортирования питания непосредственно в желудок, через назогастральный зонд неприемлема – батя выдернул зонд из носа два дня назад. Полутораметровый шланг/зонд батя вытягивал из себя в течение часа, когда я задремал на рассвете. Назогастральный зонд представляет собой тонкую трубку с жёстким проводом, обеспечивающую парентеральным питанием лежачих пациентов, не способных к самостоятельному употреблению пищи. Без дополнительной поддержки медпрепаратами велика вероятность общего ослабления организма, а сейчас поддержка энергетиками необходима, как никогда.
Спрашиваю у бати – зачем так поступаешь? Зачем так делаешь?
А у бати на лице появилась какая-то дьявольская усмешка. Страшная усмешка, прямо нечеловеческая, хитрая, злобная, недобрая.
Что делать? На ночь привязать батю к койке, чтобы он не выдернул катетер из вены?
Самое плохое во всём этом то, что происходит у бати в голове.
Своеволие, саможалость.
21:30 – позвонил брату и рассказал о случившемся. Сергей находился далеко. В другой стране в долгосрочной командировке и не мог помочь ничем кроме доброго слова или совета. Перевёл телефон на громкую связь и рассказал обо всём, что происходит с батей. Сергей попробовал урезонить батю.
– Серёж, мне кажется, что в отца вселился демон. Иногда отец ведёт себя очень странно и мне становится страшно, – тихо рассказал я брату.
Несколько секунд на другом конце провода была тишина.
– Семёш, всё пройдёт. Держись, брат, – поддержал Сергейка.
22:00 – занимались с батей физкультурой: сидели, вставали, пробовали ходунки.
23:00 – отбой.
17 июля
06:00 – пришла медсестра и померила температуру: 36,6°С.
06:15 – накрыл батю одеялом. Батя вопросительно посмотрел на меня.
– Ещё поспишь? – спросил я отца.
Батя ответил положительным кивком головы.
Очень хочется, чтобы отец шёл на поправку.
09:30 – геркулесовая каша – 8 ложек.
