Семейная хроника. Том 2 - страница 7

А если кто-то умирает? Покойник не может ждать до конца года! Выручает в этом случае Чулпан. Себестоимость и продажная цена самогона устраивала обе стороны и была до 1961 года – 10 рублей. С 1961 года – 1 рубль. И это было постоянным до конца жизни «Чулпана», несмотря на разорительные набеги «Чембарской» милиции. Набеги устраивались под флагом борьбы с алкоголизмом, а на самом деле для обогащения местной власти. Это всегда были слёзы для одних и радость для других.

Значительно трудней милицейским «разведчикам» было в татарских поселениях.

Очень показательна в этом случае история, которая произошла с отцом в Решетино. Дело было зимой. Он поехал на мельницу в «Титово» молоть белую муку из пшеницы «стеклянки». Пока шла очередь, пока молол – выехал обратно часа в четыре. По дороге легкая позёмка разыгралась в хорошую метель. Лошадь сбилась с дороги и по брюхо в снегу совсем выбилась из сил. Надежда остаться в живых умирала с каждой минутой. Вдруг лошадь стала короткими перебежками по глубокому снегу выбираться на огонёк. Отец, поняв смертельно опасную ситуацию, доверился ей и отпустил поводья. Если бы это были волки, она бы захрапела и встала на дыбы. Но она продолжала рваться к огоньку. В итоге выбралась к селению. Отец постучал в крайний дом и спросил:

– Куда я попал?

Ему ответили:

– В «Решетино».

Это оказалось в семи километрах от «Титово» и в восемнадцати километрах от Кевды. Ехать дальше в такую пургу – это верная смерть.

– А где у вас живёт вот такой-то?

– Нету его. Уже 3 года как похоронили. А тебе на кой его?

– Заблудился я. Надо бы переночевать. Мы были с ним вместе на фронте. Потом вместе попали в госпиталь. Знакомый мой.

– А-а. Ну, тогда иди через четыре дома живёт.

Постучал в окно. Хозяин весь красный, как помидор, сидит у самовара пьёт чай с семьёй.

– Здорова, Микалав. Заходи – чай пить будем, ужинать будем. Как в гости так поздно попал?

Отец рассказал:

– Ездил в «Титово» и на обратной дороге заблудился. Спасибо лошади – спасла, иначе бы замёрз где-нибудь. Вывела на «Решетино». К тебе попал случайно. Сосед сказал, что ты уже 3 года как помер.

– Э, у нас такие порядки. Неизвестному человеку как скажешь?

Переночевал. На следующее утро метель стихла, и он уехал домой.

Война. Госпиталь. Вот он, крайний слева, спаситель отца в метель. Отец – крайний справа.

Вероятно, вот почему такие покупатели как из «Решетино» нравились жителям «Чулпана», хотя и жили далеко от их посёлка.

Сколько я помню, коммерцией занимались в «Чулпане» всегда женщины. Зимой одевались в шубу – дублёнку, на голове как у Солохи платок завязан на лбу узелком. В повозке были резиновые грелки с продукцией и узелок с куском хлеба и куском свинины. Это была очень рискованная коммерция. Кусок свинины мог легко превратиться в простую картошку – еду бедняков. Часто у продавца и покупателя было общее: у обоих не было денег. Были только трудодни. Поэтому, как и чем ты живёшь, никого не волновало. В эти времена ты уже был потенциальный виновник всех существующих законов. Поехал в лес за дровами, чтобы зимой истопить печь для тепла и что-то приготовить поесть – тюрьма! Если ты решил в магазин сходить что-то купить, а для этого надо как-то заработать денег – тюрьма! А у 90 % народа возможность заработать какую-то копейку была единственной для всех – это самогон. А, это – тюрьма! У власти были развязаны руки для полного произвола, чем она и пользовалась, начиная с милиции. В фильмах «Тени исчезают в полдень», «Председатель» и ряде других это хорошо показано. Не обошло это стороной и Белинский район. Люди были как стадо затравленное собаками, вместо которых была милиция. Это зло звучит с моей стороны, но это было так. Хорошо, что мать была «рукастой» и могла подрабатывать для семьи какую-то копейку шитьём! Скольким людям в Кевде она сшила всякого! Это была и мужская и женская и детская одежда. Она шила даже фуфайки! Кроме шитья, составлявшего 90 % главной подработки, к ней обращались с вопросами реставрации «образов», т. е. икон. Мать с огромной осторожностью делала то, о чём её просили люди. Она шла им навстречу, рискуя многим. Тогда это часто стоило жизни. Реставрация икон была под запретом как пропаганда религии, и в любой момент могло всё закончиться тюрьмой для матери! Не трудно догадаться какая перспектива ожидала нас детей в этом случае!