Но иногда ножки его подводили, и он падал на твердый асфальт. После этого он слегка побаивался, объясняя «я падд…ем», то есть «я упал».
– Бедный мой ребеночек, ты такой сладкий… И мне так жалко, что ты упал!
И мои глаза наполнялись слезами умиления!..
Слезами материнского счастья!
Наконец, после того как Саша безудержно надергал меня за руку и вдоволь навалялся на полу в лифте, мы с ребенком добрались домой, и мне казалось, что мы прошли длинный-длинный путь, а не обычное расстояние наверх к восьмому этажу. Сразу после того как мы вошли в квартиру, Саша вдруг в поиске своих игрушек, которые находились на диване, стал кувыркаться и прыгать по новому покрывалу. И это вывело меня из равновесия:
– Это что такое!? Неандерталец! На одного тебя никаких денег не хватит из-за всех твоих погромов!
Но все мое недовольство проносилось мимо ушей сына, и он, как настоящий неандерталец, продолжал еще яростнее прыгать на моем злосчастном модном пледе, который удерживался на диване ровно столько времени, сколько мы были на прогулке.
О, почему так получается в жизни! Все было так чудесно – еще совсем недавно до меня доносилось веселое топанье ножек Саши и его сладостный лепет, когда он делал все возможное, чтобы объяснить мне свои переживания, а сейчас все это пропадало и наполнялось хаосом! На меня снова, как необузданные, неудержимые мотыльки, налетало раздражение. И в этот момент ко мне возвращались мои философские грустные размышления о смысле жизни и о том, что вся молодость уже навсегда потеряна.
«Да, в моей жизни прошла вся радость, все веселье», – думала я, и внезапная печаль набрасывалась на меня, почти опустошая мое бедное сознание.
А я не ощущала этого или – под воздействием странного психологического мазохизма – мне было все равно. Неизвестно, как долго терзала бы я свою несчастную душу, но неожиданно, за секунду до моего полного растворения в унынии, до меня дошли слова Анжелики: «Создай ореол беззаботности вокруг себя. Не стоит так сильно цепляться за сложные моменты в жизни. В твоем сознании они преувеличены и выглядят еще сложнее, чем есть на самом деле».
Я пыталась как-то воссоздать вокруг себя нечто, похожее на ореол, но… Ничего от этого не вышло… Меня вновь обдало внезапно появившимся ощущением тревоги и беспокойства. И все внутри меня пропиталось хаосом.
Да, я получала незабываемое удовольствие, общаясь с ребенком, но он часто меня и раздражал – то мой сынок, придя домой с прогулки, в одежде, в которой валялся на площадке, набрасывался на новый плед на диване, то отказывал есть приготовленную мной вкусную еду, а предпочитал только вредные чипсы, то преследовал мою бедную кошку и дергал ее за хвост, а когда ей это надоедало и она все же решалась дать сдачи, он начинал охать и жаловаться на нее так неистово, что я вообще не могла заниматься домашними делами…
В воспитании детей всегда нужна выдержка! А я пока что – из-за ее нехватки – не осознавала, насколько она важна на самом деле. И не знала, как ее найти…
Я попыталась что-то поискать в детской психологической литературе, но в моих книгах об этом даже не упоминалось – там все объяснялось с точки зрения достаточно зрелого родителя. Понятно, что родитель такого типа с годами успел воспитать в себе терпение. В прочитанных мною книгах вообще не намекалось, как неопытный родитель может успешно справиться с такой, в принципе, житейской ситуацией, как воспитание родного дитяти. Все там разъяснялось с точки зрения теории, но никто даже не упоминал, как действительно НАДО воспитывать собственного ребенка, чтобы обе стороны – и родители, и ребенок – были счастливы.
