Я хочу повторять,
Я хочу повторяться,
Произносить эту фразу
Снова и вновь,
Чтобы мыслью пронзиться,
Чтобы просто признаться,
Что ты – моя звездочка,
Что ты просто – любовь!..
«Не, ну, если любовь, тогда конечно!» – усмехнулся он про себя и замер.
Не обесценивай чужого,
любезный мой Сократ.
Неведомо тебе цены иного,
о чем мечтает старший брат.
О том, что ценно незнакомцу,
что важно для него,
Что для него меча дороже
и золотых роскошных лат,
Тебе о том судить негоже –
отныне и до смертных врат.
Но в зеркало смотря,
ты отнесись к оценке строже.
Все, что в тебе, и в теле, и в душе,
То для иного темень тоже.
Понять мечту,
Чужих порывов красоту
Постичь не всякий может.
А потому –
Пусть зависть к истинам других
Тебя не мучит и не гложет,
И мнение толпы к тому,
Чем счастлив ты,
Пусть тоже не тревожит.
Мартов сидел, не шевелясь, стиснув в кулаках подлокотники кресла. Это был тот голос. Его голос. Мортона. Он прозвучал в его голове – как тогда, на татами, когда он приказал «Kick him!» (2). Низкий, велеречивый, сейчас он звучал немного менторски и в то же время по-отечески. Так когда-то с ним говорил первый в его жизни сэнсей.
– Я что, снова в программе? – вслух проговорил Денис и нервно поежился. Собственный голос показался ему глухим и чужим.
___________________
2 Kick him (англ.) – ударь его ногой!
Он скосил глаза в угол экрана и прикусил губу: циферки на мониторе показывали 10:47. Рука привычно потянулась к полке, но пальцы цапнули пустую пачку. Денис от досады скрипнул зубами – он же сам решил бросить курить с первого дня отпуска, и утром он с наслаждением превратил в дым последнюю «грязную палочку». В голове пронеслась пара поисковых запросов, но нет – в доме больше сигарет не было. Ни одной заначки. Вздохнув, он выбрался из кресла и вышел на балкон.
Первой мыслью было набрать Сенцова. Второй – Деркович. Третьей – Шемельмана. Четвертая грустно сообщила, что все скажут одно и то же – остаточные явления, скоро все пройдет. «Аха, и печаль, и радость…» – Денис невесело усмехнулся.
Однако нокаутировать Мартова вот так, одним, пусть и неожиданным ударом, было нельзя. Невозможно. Он встряхнулся и применил свое старое проверенное средство самозащиты – включил аналитика.
Программа завершена, из системы они выведены. Голос в его голове говорит о том, что его подсознание перешло на новый уровень. Уровень ситуационного взаимодействия с сознанием. Возможно, именно так черпали свои предсказания Нострадамус, Мессинг, Ванга и прочие.
Денис шутливо приосанился. «Ну, а почему нет? – подумал он. – В конце концов, мысль, которую наговорил сейчас Мортон, вполне себе здравая. Кстати, а к чему она, собственно? «Не обесценивай чужого» – монолог начался с этой фразы…».
Он почесал висок. Очевидно, его подсознание, в образе голоса Мортона, «обиделось» на сарказм в адрес чувства. Значит, оно серьезно, глубоко, а потому важно и ценно. Странно только, что все это где-то за гранью сознания, его собственного сознания.
«О-оо, да у тебя немножко биполярка, дружище!» – насмешливая мысль заставила его улыбнуться.
Хотя, с другой стороны, ведь в этих стихотворениях каждая строка, каждое слово имеет подтекст. И здесь тоже – «Чтобы просто признаться». Признаться кому? Ей, звездочке? По ходу, нет. Потому что сначала нужно «мыслью пронзиться». Что сейчас и происходит. Пронзила, факт, что уж там… Теперь, выходит, нужно признаться…»
