СЭМПАЙ - страница 28

– Да ничего, собственно, – рассеянно протянул Денис. Как ни готов он был к неожиданно свалившейся на него семейной тайне, новость о том, что его отец, который его вырастил и воспитал, научил жить и бороться, его отец – вовсе не его… Это окончательно выбило Дениса из колеи. «Мне нужен отпуск!» – пришла на ум реплика полуразбитого Терминатора.

– Не могу сказать ничего, Мась, ну, ты же знаешь – тайна следствия. Да и говорить-то пока нечего, еще ничего толком неизвестно. Потом. Как разрешится все.

– Ну, понятно! – мама вздохнула, хорошо зная, что фраза «тайна следствия» не обсуждается. – Ну, как можно будет, ты расскажи. Интересно, все-таки…

– Ага… Да, Мась, а почему ты не назвала меня Давидом? Ты же говорила, что тебе очень нравилось это имя. И меня ты часто Давиком звала?

– Отец… Ну, Сергей – категорически отказался. Ты черненький родился. Глазки голубые-голубые, аж белки синие, а волосики как смоль черные. Потом и глаза потемнели. Все-таки, Самуил черный был как чертик, а Сережка-то – так, шатен. Вот он и сказал, что не надо «смуту наводить». Что-то вроде того. Я при нем тебя и не звала Давиком, не хотела ему лишний раз душу травить. Он и так любил тебя как родного. Да что я говорю. Ты сам все понимаешь.

– Да понимаю, понимаю, – он почему-то вспомнил их последний с отцом поход на речку. Это было так давно…

– Так, ладно, ты руки вымыл? Вот, тогда держи первый блин! Чтоб всегда был первым!

Утром следующего дня Дэвид Мортон шел по залитым ярким солнечным светом улицам Колорадо-Спрингс. Хотя со штатом Колорадо у него было связано несколько неприятных воспоминаний, из Литтл-Рок Мортон отправился именно сюда.

…Сближаясь с человеком, постоянно общаясь на самые разнообразные темы, начинаешь невольно доверять ему, поверяешь часть своей судьбы. Будучи фаталистом, Мортон не верил никому. Он всегда рассчитывал только на себя и полагался только на Всевышнего. Возможно, еще и поэтому у него было очень мало друзей. Один из них жил именно в Колорадо-Спрингс.

Оливер Блуберд держал небольшую автомастерскую, слыл заядлым любителем Формулы-1, красивых женщин и немецкого пива. Он носил пышные усы и утверждал, что кончики их заворачиваются кверху сами собой при вкушении какого-либо из этих удовольствий.

Его жена Энни на людях почитала своего супруга большим бездельником и кухонным политиком, что, однако, не мешало ей любить своего «Клаксона» «до потери индекса кислорода», как она сама выражалась. На самом деле, мало кто знал, что «Клаксоном» Оливера окрестили еще в Уэст-Пойнте, где он учился с Мортоном в одном взводе. Что и говорить, руки у Оливера были золотые. Будь у него желание, сам Форд взял бы его главным конструктором. Но его увлекающаяся натура не терпела никаких рамок, и кадет Блуберд не раз получал взыскание за дерзкое поведение.

Три с половиной года назад он был тяжело ранен на севере Лаоса. Боевики из Шуйфонг[13] надолго запомнили ту душную ночь. Но и его ждала карьера «жирной канцелярской крысы», как он говорил, пытаясь шутить. После реабилитации Оливер действительно попал в аналитический отдел, а через пару месяцев его перевели в Колорадо-Спрингс.

Блуберды устроились на Саут-Юнион-Бульвар, у перекрестка, на котором берет начало Эйрпорт-роуд. Соседи, как водится, сначала с опаской относились к новоприбывшим, но потом привыкли и стали посмеиваться над Оливером. За глаза его прозвали «Горбачевым с Саут-Юнион» – за его страсть к перестройке. Блуберд ненавязчиво, исподволь поддерживал репутацию чудаковатого владельца автосервиса, любителя железок и строительного авангарда. Это была надежная живая легенда, которая устраивала и его, и Колби. Он получил статус «причала[