– В отдел персонала вызывали. Догадайся почему?
Лариса понимающе вздыхает. Без слов! Сейчас меня лучше не трогать, иначе я как пороховая бочка – рвану громко и с последствиями.
В отделе персонала ничего нового. Поскольку мой шеф слёг в больничку, я теперь временно исполняющая его обязанности. Мрак!
Уныло опустив голову, плетусь по лестнице вниз.
– Здравствуй, Алёна, – врывается в сознание голос генерального.
– Здравствуйте…
Мимо хочу пройти, но Султанов загораживает своей фигурой весь проход.
– Случилось что-то?
– Нет, – отвечаю через зубы, делаю шаг в сторону, но на моей руке чуть выше локтя смыкаются пальцы Динара.
Отрываю взгляд от галстука, который разглядывала до этого момента, и смотрю в чёрные глаза.
– Прости, – виновато улыбается, убирая руку. – Как домой вчера добралась?
– Нормально. Я могу идти?
Динар молчит всего несколько секунд, а по ощущениям проходит будто целая вечность. И за это время внутри меня происходят странные метаморфозы: что-то шевелится внутри, ползёт, а затем трепещет… Знаменитые бабочки? Да нет. Скорее жирные ленивые гусеницы. Те бабочки, что порхали в моём животе при появлении Султанова десять лет назад, давно передохли, ну а новых он ещё не вырастил!
– Ну иди, – отступает в сторону.
***
После обеда мне звонит на мобильный классная руководительница с требованием срочно приехать в школу – моя Юлька снова отличилась.
– Он первый ко мне полез. Я всего лишь защищалась! – в неизвестно который раз твердит моя гордая девочка в кабинете директора.
– Ты мальчику руку сломала! Ничего себе “защищалась”, – на повышенных тонах говорит мама одноклассника Юли.
– Не повышайте на мою дочку голос, – вмешиваюсь я, до этого момента оставаясь предельно спокойной.
– Да на неё не только орать, её дубасить по жопе за такое надо! И на учёт в полицию. Хулиганка! Это всё ваше воспитание! Всё ваше тхэквондо. Вы специально туда дочку водите, чтобы её учили калечить других детей?
– Следите за своим языком, – обнимаю Юльку за плечи, чувствуя, как её сейчас колбасит.
Мама пострадавшего мальчика надувается как воздушный шар, вот-вот лопнет.
– Родители, давайте не будем ругаться, – говорит директор, который до этого момента покорно молчал, переводя взгляд с одной мамочки на другую. – По существу. Что будем делать?
– С нашей стороны будет честным, если мы полностью оплатим лечение, а Юля публично извинится перед Антоном.
– Мама, я не буду перед ним извиняться. Он обозвал меня нагулянной, а ещё сказал, что моя мама честная давалка. Я втащила ему за дело!
Мой мозг готов взорваться от неожиданной порции информации. Это тот случай, когда стало стыдно всем взрослым, находящимся в кабинете директора. Я же такого позора ещё никогда не испытывала. Ну надо же!
Зато теперь всё понятно! И причина детских разборок ясна как дважды два. Я в шоке и это мягко сказано. В голове не укладывается, откуда такие слова знает девятилетний мальчик? Ну не на улице же он их услышал, а скорее подслушал разговор старших дома, вряд ли в школе учителя обсуждают мою личную жизнь. Так что тут без вариантов.
– Юля, мы с тобой на эту тему дома поговорим, – напустив на себя строгий вид, обращаюсь к дочери, а затем перевожу взгляд на маму пострадавшего мальчика: – а вы, Регина, всё-таки следите за своим языком и лучше научите сына хорошим манерам, а не плохим словам.
***
Перед тем как подойти к подъезду, вспоминаю недавний инцидент.
