– Что-нибудь удалось разнюхать?
– Разнюхать… м-да… В общем, днем я туда даже соваться не стал. И чтобы внимания излишне не привлекать, да и условия там были неподходящие. Я счел более разумным наведаться на место позже, когда завал уже разобрали и сняли оцепление. Ночью, да без лишних свидетелей возможностей существенно больше.
– Я поняла, – кивнула Оксана.
Их племя никогда не обсуждало по телефону столь… интимные подробности своей жизни, но, те кому надо, все прекрасно понимали. Даже Евгений сообразил, что Фазиль решил перекинуться, чтобы острым звериным обонянием различить даже самые слабые следы.
– Непосредственно на месте обвала ловить было откровенно нечего, – тот продолжил свой доклад, – толпа народу, бульдозеры, пыль – затоптали там абсолютно все. Поэтому я решил пройтись по окрестностям и внимательно обследовать те тропинки, по которым злоумышленник мог забраться на скалу.
– И что? – по мере повествования Фазиль говорил все медленней и осторожней, тщательно подбирая слова и все чаще делая паузы. Складывалось впечатление, что он старался оттянуть неприятный момент раскрытия всех карт, а потому уже начинающей нервничать Оксане то и дело приходилось его подталкивать. – Нашел что-нибудь интересное?
– Да, нашел. И следы, и то место, откуда следили за дорогой. Все было организовано исключительно грамотно. Обычный человек ничего и не заподозрит, только запах… запах, который я ни с каким другим не спутаю.
– Что-то… знакомое?
Оксана догадывалась, что ответ Фазиля ее вряд ли обрадует, но прозвучавшее имя словно с размаху ударило ее по голове тяжелым булыжником. Мир перед глазами поплыл, контуры предметов утратили резкость, превращаясь в нечто нереальное, в какое-то подобие скверного сна. Ведь не может же такого происходить в действительности! Это просто невозможно!
– Прости, я… – она обхватила голову руками, массируя виски и пытаясь отрешиться от мерзкого звона в ушах. – Ты уверен, что ничего не перепутал? Слишком уж это… нелепо!
– Я и сам не сразу поверил, несколько раз все вокруг обежал, чтобы убедиться, – послышался тяжелый вздох, – но ошибки быть не может. Тот взрыв организовал Гриша Хуварин.
* * *
Отсветы включенного телевизора плясали по стенам расплывчатыми цветными тенями. Их вспышки выхватывали из мрака скудную обстановку маленькой комнатки недорогого придорожного мотеля и сидящего в продавленном кресле невысокого, но плотного человека. Он оставался совершенно неподвижен, и только его правая рука, словно живущая своей собственной независимой жизнью, время от времени машинально поглаживала окладистую черную бороду.
И еще на окаменевшем Гришином лице какие-то признаки жизни подавали глаза, следящие за экраном невидящим и немигающим взглядом.
Рекламный блок закончился и начался очередной ежечасный выпуск новостей, по сотому разу перетрясающий одни и те же события минувшего дня. Ничего нового.
Гриша протянул руку и взял со столика свой телефон. Он без особой надежды понажимал кнопки, но испещренный трещинами экран оставался мертв. М-да, все же не стоило в приступе гнева швырять его об стену. Тем самым он по сути полностью обрезал свой канал связи с внешним миром, и единственным источником информации теперь выступал телевизор, выцедить хоть что-то новое из передач которого оказывалось совершенно невозможно.
Разумеется, завтра, по дороге в аэропорт он купит себе новый аппарат, но это будет только завтра. Ну а сейчас ему предстояло до самого утра сидеть на информационной диете и маяться от невозможности хоть с кем-нибудь связаться или пролить хоть какой-то свет на происходящее.
