Поэтому вовремя, брачной церемонии между конунгом Лудде, и дочерью императора Селестиной, на площади были лишь горстки нищих. В храме по мимо жрицы, конунга, и дочери императора, находились также сам император со своей женой Ливией, и парой людей конунга, которыми являлись Скаки и Олаф.
По традиции, перед тем как жрица назовет новобрачных мужем, и женой она всегда читала молитву богине Дематричензе.
– Теперь назовите имена друг друга. – По окончанию молитвы, монотонным голосом проговорила жрица.
С первыми лучами солнца, и весь путь от императорского дворца, до храма. Апий Колаций обучил конунга Лудде, как произнести имя своей жены.
– Где ты Селестена. Там и я Селест. – С ужасным акцентом произнес заученные слова на Ромейском языке конунг Лезийского народа Лудде.
Дочь императора удивилась тому что, человек за которого она должна выйти замуж знает, как произнести ее имя на Ромейском языке. На еще щеках появился намек на румянец. Она через плечо посмотрела на отца и мать. Улыбнулась своим родителям. И повернулся к человеку, который должен стать ей в будущем мужем.
– Где ты Лудде. Там и я Лудда. – На чистом Ромейском, и с маленьким смущением в голосе произнесла Селестина.
Жрица посмотрела на лица людей, которых должна поженить. И двумя руками, показала на себя, намекая на то чтобы, новобрачные повернулись к ней. Лудде смотрел на детское лицо своей будущей жены Селестины, и он повернулся к жрице, после того как, дочь императора повернулась к жрице. Жрица макнула фаланги пальцев, в церемониальную кровь, и провела кровавыми пальцами по лицу, от лба к подбородку оставляя кровавые лини. Лудде был знаком данный обряд, когда лицо мазали церемониальной кровью. Но данный обряд Лизийцев, был не брачным, а больше воинствующим. И делался он в том случае, когда Лезийцы воевали друг против друга. За все времена, что Лудде был конунгом, такой обряд на Лезийских островах не разу не проводился, а если конфликты и были, то они все решались исключительно через альтинг. Поэтому, когда жрица макнула пальцы в кровь, и поднесла окровавленную кисть к лицу конунга, то он отклонил голову назад. Но жрица все равно провела пальцами по его лицу. И сразу после данного действия, жрица отошла на пару шагов назад, раскинула руки в стороны, и подняла свою голову вверх, туда где было отверстие для света. По традиции, если над отверстием пролетала стая птиц, то богиня благословляла заключение брачного союза. И именно в тот момент, когда лик жрицы поднялся вверх, над отверстием пролетели птицы. Жрица посмотрела на конунга Лудде, и дочь императора Селестину, которая отныне стала женой.
– Богиня Дематриченза, благословила ваш союз. – Жрица подошла к мужчине и женщину, взяла их руки и перевязала, белой тканью. – Отныне вы муж и жена.
Ливия заплакала от волнения, и от того, что дочь непременно покинет ее. А Скаки и Олаф разразились похвалой и поздравлениями.
Держась за руки, молодые муж и жена, повернулись к выходу, и прошли вперед. Выйдя на свет небесного святила, солнце забило в их глаза. Селестина зажмурилась от неожиданного блеска солнца. А Лудде прикрыл свои глаза свободной рукой от яркого света. Они шли прямо к дереву, на ветвях которого было множества подобных тканей, какие – то из них были уже старыми и протертыми, а какие – то новыми. Император Реджинольдус снял повязку ткани, с рук мужа и жены, повязал на одну из веток дерева, на котором было свободное место.
