Плюшка Маковна медленно осела на табуреточку.
– Целую вечность, Сдобьян.
– То-то! Не желаю ничего слышать. Принимай всех. Всё равно я в Кулина́рии главный, – сказал царь и направился к двери.
– Карбонадий так не считает, – робко вставила Плюшка Маковна.
– Вот с ним и говорить буду! А эти…десерты – мне не ровня! – вскинул указательный палец царь Батон. – Пойду Баранок искать. – Переваливаясь с ноги на ногу, удалился он из комнаты.
– Хорошо Ботя, как скажешь. Только бока не ломай, – проронила вслед тётушка и крепко задумалась.
****
В зале для приёмов было суетно. На длинный деревянный стол подносили креманки с помадками, посыпками и свежеприготовленной сахарной глазурью – прислужники ржаные Хлебцы. Все в парадных сдобинских мундирах желтого цвета и высоких печёных треуголках, покрытых красной томатной пастой.
–Эффектная форма! – гордо произнёс генерал Расстегай, затянув ремнём из свежезамешанной лапши свой рыбный бок.
– О, да! Эта новая салфеточная ткань на мундирах прекрасно сидит, – улыбнулась Плюшка Маковна, любуясь на свои вычурные брови в гладь столовой ложечки. – Как всегда, Колобок где-то на Кухне раздобыл. Катается-валяется повсюду… а всё-таки есть от него толк.
В зал с громким хихиканьем ворвались сырные Шанежки, едва не сбив с ног, только что вошедших вафельных Трубочек – придворных музыкантш по складу души и строению сдобного тела.
– Ну-ка цыц! – прикрикнула Плюшка Маковна. – Это что за тестобразие! Не ровен час, прибудут мяснишки, а вы шалите! Ведите себя присдобно!
Шанежки виновато потупили маковые глазки и присели в реверансе.
– Ту-ту- ту-у-у!– донеслось сквозь плетёные прорехи в стенах.
– Идут! Идут! – вскричал, вбежавший в зал Рогалик.
Начался переполох. В зал вкатился запыхавшийся Колобок.
– Позвать Сдобьяна! Срочно! – приказала ему Плюшка Маковна. – Повидлов, кидай дорожку на вход. Шанежки, поднять шторы!
– Туу-ту-ту-туу, – повторился гром фанфар уже у порога дворца.
Рогалик приволок красную дорожку из подсохшей пастилы к входу. Он едва успел раскатать её, как высокую дверь дворца-корзины беззвучно отворил стражник-кекс Лимонный. В проёме показался строй Охотничьих Колбасок. Они разом грянули в луковые дудки, возвестив о прибытии их государя, и разошлись. На красную дорожку величаво ступил высокий Карбонадий Дымыч в парадном сюртуке, брюках и накидке из ярко-бордового пергамента.
– Прошу дорогие рулькинцы, – пригласила гостей Плюшка Маковна в зал, сама тревожно озираясь и выискивая глазами Сдобьяна.
Тем временем Шанежки всё налегали на шнуры, пытаясь поднять занавески. Но что-то заело и шторы ходили туда-сюда никак не желая подниматься.
–А где же царь Батон?! – с неудовольствием спросил Карбонадий, заходя в сумрачную залу. – Что-то темно тут у вас, вы нам не рады?
– Не извольте беспокоиться. – Сейчас государь прибудет, – произнёс принц Багет, вынырнув справа от широкобокого Карбонадия.
Принц весь в радужной посыпке, источающей несносный приторный аромат с примесью терпкого чабреца – был явно доволен собой и задрал подбородок в ожидании восторженных отзывов. Однако, свита рулькинцев разом закашлялась, а принцесса Колбасея зажала нос, не в силах вдыхать непривычно сладкий запах. Сервелатис и вовсе отшатнулся.
– Наш царь вечно опаздывает, – заискивающе ляпнул Багет, от которого вскоре все разбежались на почтительное расстояние.
– Очумелый прикид! – выпалил жестяной Паштет Фуаграш, натиравший свой бок флисовой салфеткой. – А вы оригинал, – хихикнул он. – А где мой округлый дружище Коло?! – сощурил он прорези-глазки и потёр клипсу-нос. – Не терпится обнять его шаровидное туловище! – улыбнулся он во всю ширь металлического рта.
