Я ждал, когда им надоест, но барон кроме наглости обладал похоже завидным упрямством, щедро замешанным на глупости.
– Барон Тройц, а Вы надо полагать трус!
Град стрел внезапно иссяк, но я не спешил снимать защиту, мало ли что?
Итак, барон, поговорим.
Он не нашёлся что ответить, но на опушку выкатилось полтора десятка легко вооружённых гридней, затем появился барон. Смешно, не имеющие собственной воли гридни и такой же безвольный барон.
Мне никогда не нравилось убивать, ни в детстве, ни потом, отнюдь не тихим сапом захватывая всё новые и новые земли.
Разговор не задался как-то сразу, барону показалось, что он вправе разговаривать со мной на повышенных тонах. Вначале я подумал, что он просто ошибается на мой счёт, не понимая, кто перед ним.
Тройц ругался, брызгал слюной, много говорил о дворянской чести, обвинял в ереси и грозил судом инквизиции. Как Вы думаете, смог бы я такое терпеть?
– Заткнись! Я своего отца не убивал, за меня это сделали другие. А какое право имеешь ты, кричать здесь о чести!?
Барон Тройц ничего не сказал в ответ, лишь покраснел изрядно, затем кожа на его лице пошла белыми пятнами и он махнул рукой.
Гридни набросились все разом, суетясь и толкаясь, спеша выполнить приказ хозяина. Сталь лязгнула о сталь. На опушку высыпали ещё три десятка.
Может быть, я не настолько хороший маг, но уж точно в схватке на мечах у меня совсем не было шансов. Гридни могли задавить толпой, смять меня и просто истыкать мечами, но…. Я парень запасливый.
Едва кольцо стало смыкаться, и барон приготовился вкусить сладость победы, я достал заветную склянку и разбил её оземь. Через два удара сердца его слащавая улыбка померкла и сменилась гримасой страха.
– Вот мы и остались одни. Поговорим, словно мужчина с мужчиной.
Мёртвые гридни не пытались встать на защиту хозяина, и клинок звякнул о клинок. Тройц оказался неплохим бойцом, но страх, его страх, сегодня играл на моей стороне.
Он хорошо подготовился к этой встрече. Тонко тканная кольчужка гномьей работы, отличный меч и тонкий стилет, обильно смоченный ядом. Особенно кольчуга, она то поначалу доставила много неприятностей и едва не стоила мне жизни.
Высверк стали пронзил воздух, близко, смертельно близко. Мой ответный, заканчивающийся уколом в сердце выпад, достиг цели, но не принёс желаемого результата.
Кольчуга сдержала удар, впрочем, как и два последующих. Его клинок не сломался от моих сокрушительных атак, а острое жало стилета едва не лишило меня самого ценного.
После трёх минут яростной сечи он всё ещё стоял на ногах, а я пытался унять дрожь в руках…, следствие подлого укола. У магов свои секреты, яд не всегда страшен знающим. Мне удалось удержать подло ускользающую жизнь в своих руках.
– Ну что Тройц…? Что дальше?
Он задрожал. Не люблю убивать… трусов, но приходилось, я не киллер, я бродяга, бродяга по жизни и бродяга в душе. Романтику порой трудно взять очередной грех на душу, трудно, но необходимо, надо.
Клинки скрестились, в последний раз…, барон коротко вскрикнул. Кольчуга не защищает всё тело, всегда найдётся место, куда может проникнуть холод стального лезвия.
Не люблю вытирать кровь с клинка, мне нравится смотреть как густые, рдяные капли медленно скатываются вниз.
Жаль. Ещё одна рано оборванная жизнь, ещё один замок и земли, за которые придётся долго бороться. Эта смерть не последняя….
Но Вам не привыкать сеньор Ирон, ведь так? Вы притерпелись убивать с детства, хоть Ваше сердце и не очерствело от крови, оно никогда не будет таким как прежде. Добрым, честным и отзывчивым, Вы огрубели сеньор.
