Уильям указал на лежащую на столе мелочь, и рассыльный сгреб ее всю.
– Пижама вам тоже нужна, – сказал он. – Если хотите, принесу.
– Нет.
– Как знаете, – сказал паршивец и удалился.
Уильям съел завтрак и вызвал коридорного.
– Принесите, пожалуйста, мою одежду.
– Вот ваши туфли и запонки, сэр. Рубашку и белье я отослал в прачечную, костюм – в чистку. Галстук гладит горничная.
– Но я не просил этого делать!
– Противоположных указаний вы тоже не давали, сэр. А мы всегда приводим в порядок все вещи наших клиентов, если они не требуют обратного… Что-нибудь еще, сэр?
– Мне нужна какая-нибудь одежда. Сейчас.
– Мы наверняка сможем вам помочь.
И немного позднее тот же кошмарный ребенок внес ворох пакетов.
– Первый класс! – сказал он. – Хотя и не в моем вкусе. Лучшего не было. Двадцать фунтов ровно. Берете?
– Да.
– Журналистика – хорошая работа. Надо будет ею заняться.
– Давай, успех тебе обеспечен.
– Почему бы и нет? Бритву я вам не купил. Спуститесь на шесть этажей: там парикмахерская.
Когда Уильям подъехал к Коппер-хаус, колокола церкви Сент-Брайд били полдень. Мистера Солтера он застал в состоянии крайнего возбуждения.
– Ах, Таппок, Таппок… Ну почему так поздно? Лорд Коппер лично дважды справлялся о вас. Пойду узнаю, свободен ли он.
Уильям остался стоять в коридоре. Металлические двери открывались и захлопывались перед ним. «Вверх!», «Вниз!» – кричали девушки-гусары. Мимо Уильяма, с выражением глубокой озабоченности на лицах, проносились его коллеги, они выбегали из лифтов и скрывались в них – осунувшиеся мужчины, всю ночь проведшие за письменным столом, элегантные молодые дамы, несущие куда-то подносы со стаканами молока, фигуры в промасленных комбинезонах, с инструментами в руках. Уильям стоял как в тумане, ощупывая жесткие швы нового костюма. Вдруг он услышал голос:
– Эй, ты!
Обращались явно к нему.
– Проснись!
– Если бы я только мог! – сказал Уильям.
– Что?
– Не важно.
Говоривший выглядел точь-в-точь как газетчики из американского фильма: маленького роста, лохматый, без пиджака, в фартуке и затеняющем глаза козырьке. Из его жилетного кармана торчали карандаши, указательный палец был наставлен на Уильяма.
– Ты! Ты ведь новенький?
– Кажется, да.
– Тогда действуй. – И он сунул Уильяму листок бумаги, на котором было что-то напечатано. – Только поскорее! Возьми такси. Не ходи за шляпой – время идет! Ты в газете работаешь!
Уильям прочитал: «Миссис Ститч. Мужской туалет, Слоун-стрит».
– Нам только что звонил оттуда полицейский. Узнай, что она там делает. Быстро!
Рядом с ними распахнулась дверь лифта.
– Вниз! – раздался гусарский крик.
– Давай!
Дверь захлопнулась. Лифт пулей понесся вниз. Через несколько секунд Уильям мчался на такси к Слоун-стрит.
Вокруг общественного туалета сгрудилась огромная толпа. Уильям беспомощно бегал вокруг и, подпрыгивая, старался разглядеть, что происходит, однако видел только шляпы, еще шляпы, а совсем уже вдали – полицейские шлемы. Сзади напирали новые зрители. Неожиданно кто-то пихнул его в бок чувствительнее, чем другие, и голос произнес:
– Пресса! Дайте пройти! Пропустите прессу!
Толпу буравил человек с фотоаппаратом.
– Пресса! Дорогу прессе!
Уильям пристроился за ним, за его узкими, стальными плечами, и они устремились к ступеням подземного туалета. Вскоре они добрались до ведущих вниз перил, возле которых и стояли полицейские. Человек с фотоаппаратом дружески им кивнул и стал спускаться. Уильям не отставал.
