Потом ей стало интересно, сколько он будет мучиться? Сможет ли перестрадать и забыть ту, что разбила ему сердце?
Постепенно Эллен привыкла к нему и стала ждать его появления. Она проживала его душевную боль, пока он оставался на крыше. Его эмоции необъяснимо притягивали.
Он любил искренне, пламенно. Эллен завидовала той, которая так пленила его разум. Она не раз хотела разглядеть таинственного гостя, но лицо скрывал глубокий капюшон. Когда незнакомец курил, огонек сигареты служил подсветкой, хоть и ничтожно блеклой. Тогда Эллен удавалось разглядеть несимметричные губы. Даже такие неидеальные, они казались красивыми, манящими.
Эллен стояла у окна до последнего, пока он не уходил. После она шла в душ и плакала. Слезы сами бежали ручьями.
Почему?
Ей было жаль любовь, которая парит выше самой высокой крыши и достает до луны.
Эллен боялась, что однажды ее таинственный гость все-таки прыгнет, поэтому каждую ночь оберегала его от непоправимого решения.
Его силуэт шевельнулся и исчез.
Она прикрыла все шторы, включила свет, присела на разложенный диван, оглядела гостиную в фиолетовых тонах. Слезы скользили по щекам.
Порой Эллен казалось, что плачет не она, а кто-то спрятанный глубоко внутри. Она не понимала, зачем изводит себя чужими страданиями. Что ей мешает закрыть все занавеси и не обращать внимания на всяких сумасшедших?
К чему этот ночной спектакль?
Она резко выдохнула, стерла слезы и встала. Голова закружилась, в виски ударила жуткая боль.
– О, нет-нет, – простонала Эллен.
Она плюхнулась обратно на диван, сжала голову, в которую впивались тысячи иголок. Боль усилилась.
Последствия перенесенного шока, от которых Эллен никак не могли избавить: мучительные головные боли, переходящие в галлюцинации. Помогали только специально созданные для нее таблетки.
Эллен добрела до двери, где бросила сумочку, села на пол и вытряхнула содержимое. Флакончика с лекарством не было.
– Где они? Боже, где?!
Эллен схватила телефон. Руки тряслись, боль усиливалась, перед глазами все расплывалось.
Леся не ответила на звонок, Артур – тоже. Номер Виктора был недоступен.
Эллен колотило от страха. Больше запасных таблеток ни у кого не было. Она встала и по стеночке пошла к кухне. Проверила все ящики, аптечку.
«Не клала ты их сюда, не ищи!»
Мимо прошмыгнула тень, и Эллен вздрогнула.
Началось…
Она кинулась обратно к телефону. И у Леси, и у Артура шли гудки, но они не отвечали.
У ноги проползла змея.
«Это все неправда, неправда», – убеждала себя Эллен, испуганно осматриваясь. – Должен быть выход. Выход есть всегда!» Она старалась не поддаваться страху.
«А вдруг Артур правда поехал в стриптиз-клуб? Значит, рядом будет Вадим. Рыжий торчит там днями и ночами».
Эллен листнула контакты на букву «В».
Вадим – Рыжий.
Валерий Константинович.
«Ну конечно!» Не раздумывая, Эллен выбрала номер элитовского врача. Это он вел ее лечение и выдавал таблетки.
Гудки наконец оборвались.
– Эллен? Что случилось? – встревожился доктор.
– Я потеряла таблетки. Пожалуйста, помогите. У вас есть еще? Я не могу ни до кого дозвониться, – торопливо чеканила она, сжимая раскалывающуюся голову.
– Есть, Эллен, есть. Ты в Институте?
– Нет, у себя.
– Я буду через двадцать минут. Потерпи.
Эллен позвонила консьержу, велела пропустить к ней мужчину, не задерживая ни на секунду. После приоткрыла дверь.
Она обернулась, и пол под ногами вдруг исчез. Эллен чуть не свалилась с обрыва. Застыв на краю, она посмотрела вниз. Там бушевало грязное море.
