Сентенции Публия Сира. Вечерние мысли - страница 7

0081. Хорошая репутация – второе наследство. Верно замечено. Есть, кроме недвижимости, и движимое имущество, которое тебя сопровождает, – репутация. Она заходит в дверь вместе с тобой и выходит тоже. Может в некоторых случаях постараться уйти от тебя. Но это никогда не удается. Все равно что избавиться от тени. Хорошо, если она светлая и на ней не видны зигзаги твоего пути.

0082. Мы приближаемся близко к богам, когда совершаем хорошие дела. Собственная оценка дел – хорошее занятие для того, кто хочет понять происходящее. Мнения людей и результат их обсуждения должны только указывать направление их мыслей. Брать их в расчет можно только с большим округлением. Они часто меняют свои позиции: что было вчера хорошо, сегодня может оказаться плохо. Поменялся не взгляд на дело, поменялись обстоятельства.

0085. Никогда не забывай, какую пользу получил, быстро забывай, какую выгоду даровал. Общее правило благородного человека. Помнить только то, что получил от других, и быть обязанным им. В обратном порядке выгода может быть неправильно посчитана. Всегда имеется остаток, который тянет вниз. Не стоит помнить о том, кому подарил выгоду. Он может это быстро забыть, а твоя память будет против этого восставать.

0087. Чтобы получить выгоду нужно заложить свою свободу. Самое ценное, что у человека есть, – свобода. Без залога трудно получить что-то себе. Это правило еще с тех времен, когда торговля обменивалась вещами, мешками или мешочками. В обмен на товары повышенного спроса. Что изменилось? Только размеры и вес. Если бумага заменяет железнодорожные вагоны, от этого ничего не меняется. Залог есть залог. Было бы что заложить. Если ничего нет, то приходится закладывать свободу. Поступать на работу по найму.

Сенека Младший, римский философ (IV век до н. э. – 65). Его свод этических правил «Нравственные письма к Луцилию» были в свое время популярны среди римских образованных людей. Луцилий был одним из таких. О себе Сенека писал: «Дело со мною обстоит так же, как с большинством тех, кто не через собственный порок дошел до нищеты; все меня прощают, никто не помогает». Ниже приведены мысли, которые понравились не только Сенеке.

Время. Он обращался к своему другу Луцилию с просьбой беречь и копить время, «которое прежде у тебя отнимали или крали, которое зря проходило». Все для человека чужое, «одно лишь время наше». Наибольшую часть жизни мы тратим «не на те дела, что нужно». Те, на кого мы тратим свое время, «не считают себя должниками», его не возвратит «даже знающий благодарность». Хотя легко возмещает самое ничтожное и дешевое.

Книги. Сенека считает чтение множества писателей и разнообразнейших книг «сродни бродяжничеству и непоседливости». «Во множестве книги лишь рассеивают нас». Лучше долго оставаться с тем или другим из великих умов, «питая ими душу, если хочешь извлечь нечто такое, что в ней бы осталось. Кто везде – тот нигде». Он сам так делает: «…из многого прочитанного что-нибудь одно запоминаю». Предлагает Луцилию прочитать его книги, каковы бы они не были, «видя в них поиски истины, которой я не знаю, но ищу упорно. Ведь я никому не отдался во власть, ничьего имени не принял и, хотя верю суждениям великих людей, признаю некоторые права и за моими собственными». О том, как может увлечь книга, написал в письме другу Луцилию. «Книгу, которую ты обещал мне… приоткрыл, желая только отведать… Но потом она заманила меня дальше, я стал двигаться вперед; насколько она красноречива, ты поймешь вот из чего: мне она показалась короткой… Словом, она меня не отпускала и увлекла такой приятностью, что я прочел ее до конца, не откладывая». Когда он прочитал Секстия, то от него ушел «с великой верой… когда прочту его, мне хочется бросить вызов любому случаю, хочется воскликнуть: „Что же ты медлишь, фортуна? Нападай! Ты видишь, я готов“». Он сравнивает свою работу с книгой подражанию пчелам: «Вычитанное из разных книг разделять… а потом, употребив все тщание и все способности ума, слить разные пробы и добиться единого вкуса, так, что, даже если будет видно, откуда что-то взято, оно должно выглядеть иным, нежели там, откуда было взято… нельзя, чтобы почерпнутое оставалось нетронутым и потому чужим».