– Фоверфенно верно… мням… мой рейтинг… чав-чав… это я…
Мало того, что его дикция и до того не отличалась особенной четкостью в связи с обильными возлияниями, он еще и начал жевать. После чего вычленить что-либо из его длинной речи стало совершенно невозможно.
Не исключено, что она была предвыборной. Перед отдельно взятым избирателем, то есть мной. К этому выводу я пришла, когда среди прочего речевого букета идентифицировала слова «антинародный», «беспредел», «заводы» и даже замысловатое словосочетание «деприватизация национального достояния».
Я беспомощно оглянулась на Головина, но он только улыбнулся с загадочным видом и отошел к другим гостям.
Тем временем Турунтаев дожевал поросенка и заговорил более членораздельно, но не намного более осмысленно:
– Значит, вы оправдываете Ельцина и его р-р-р… реформы?
Я попыталась было подняться, но тут увидела, что Головин делает мне какие-то загадочные пассы руками, и поняла, что он просит пообщаться с господином Турунтаевым как можно дольше и плотнее.
И это под боком у жены.
Ну Головин, доберусь я до тебя! Не будь ты сегодня именинником…
Я повернулась к Турунтаеву, который уже оживленно совал мне в район подмышки фужер с шампанским, и проговорила:
– Скажите, Геннадий Иванович, а почему все коммунисты так любят это имя – Геннадий?
– Что?
– Я имею в виду, что многие коммунистические лидеры носят имя Геннадий: Геннадий Андреевич Зюганов, Геннадий Николаевич Селезнев, вот вы еще…
– А-а-а, вот в каком смысле! – пьяно обрадовался Турунтаев. – Да в нашей концепции вообще стоит отметить… в-в-в… тягу к исконно русским именам. Владимир Ильич…
– Иосиф Виссарионович, – продолжила я. – Чисто русские имена Лаврентий Павлович и особенно Лазарь Моисеевич.
Он посмотрел на меня даже не с обидой, а с каким-то детским негодованием. Вероятно, коммунистам на самом деле вредно пить. Хотя как сказать: упомянутый Турунтаевым Владимир Ильич вообще из спиртного только чай с лимоном употреблял, а вон каких дел наворотил, до сих пор разгрести не можем.
– Давайте лучше выпьем, Геннадий Иванович, – довольно дружелюбно проговорила я.
…А вдруг он на самом деле станет новым губернатором Тарасова?
А эта мымра окоченелая – его жинка – за все время так и не шелохнулась.
Глава 2
Торжественный выход высокого гостя
Ближе к ночи все стало на свои места.
На сцене в мечущихся лучах светового шоу извивалось несколько фигур, мужских и женских: это был стриптиз-балет, действительно набранный из бывших балетных танцовщиков, которые, как водится, не смогли заработать себе на жизнь высоким искусством и теперь переметнулись в презренную, но денежную сферу шоу-бизнеса.
Гости разбрелись по ночному клубу; наиболее продвинутые уже отправились наверх, где к их услугам были бильярд, кегельбан, столы для покера и рулетки, а также нежные руки квалифицированных массажисток. Со всем прочим, прилагающимся к этим рукам и к этим массажным услугам.
Головин куда-то на время пропал, а потом появился с красными, как у кролика, глазами, хохочущий и неестественно бодрый. Если учесть, что перед своим исчезновением он предлагал мне дернуть по «дорожке» кокса, то не составляло особого труда догадаться, чем он занимался в этой кратковременной отлучке.
А с кокаином – это у него, кажется, довольно серьезно. «Дурь» для богатых.
Я сидела в обществе двух мужчин. Нельзя сказать, что я была сильно пьяна, но выносить общество Турунтаева, будучи трезвой, возможным не представляется.
