отделены на разные гавани, то есть – военную и купеческую. Без собственного обозрения нельзя поверить, чтоб так сия гавань была хороша. Ныне я принялся аккуратно всю гавань и положение ее мест описывать, и коль скоро кончу, немедленно пришлю карту… Ежели благоугодно будет иметь ея Императорскому Величеству в здешней гавани флот, то на подобном основании надобно будет завесть здесь порт, как в Кронштадте».
Контр-адмирал Фома Фомич Макензи (которому 43года) родился в Астрахани, где служил во флоте уже 20 лет и командовал портом и флотилией его отец шаутбенахт Фома Калинович. Фома Фомич перенёс свой флаг на 36-пушечный фрегат «Крым», так как на «Хотине» при переходе образовалась течь и требовался срочный ремонт. Именно в это время при ознакомлении с командой он примечает молодого и бойкого лейтенанта Сенявина и берёт его к себе адьютантом. Вот как вспоминал Дмитрий Николаевич те первые дни: «… пришли в Ахтиар. Командиры собрались на обед к адмиралу. „Господа, здесь мы будем зимовать. Старайтесь каждый для себя что-нибудь выстроить. Я буду помогать Вам. Идемте кушать“. Сели за стол, обедали хорошо, встали веселы, а ввечеру допили и на шханцах танцевали. Около полуночи бал кончился. На другой день принялись за дело. Сперва каждый командир назначил себе место, куда поставить свое судно на зимовку, там и начал делать пристань и строить прежде баню. Потом начали строить домики для себя и казармы для людей. 3 июля адмирал Макензи заложил часовню во имя Николая Чудотворца, где и ныне церковь морская существует… часовня освящена 6 августа, кузница была готова в 3 недели, пристань сделана с небольшим в месяц, а в дом перешел адмирал и дал бал на новоселье 1-го ноября. Вот откуда начало города Севастополя… позже сделаны хорошие два тротуара – один от пристани до крыльца дома адмиральского, а другой от дома и до часовни – и обсажены в четыре ряда фруктовыми деревьями. Выстроено 6 красных лавок с жилыми наверху покоями, один изрядной трактир, несколько лавок маркитанских, три капитанские дома, несколько магазейн и шлюпочный сарай в адмиралтействе; все сии строения каменные или дощатые. Бухта Херсонесская отделена от карантина. Инженеры и артиллеристы устроили батарею при входе в гавань».
Не всё так весело было при строительстве, как-то казалось молодому Дмитрию Сенявину. Строительство порта, шло тяжело. Солдаты пехотных полков графа де Бальмена начали болеть чумой. Болезнь косила всех невзирая на чины. Фома Макензи пишет с тревогой Чернышеву, что он не спускает морские команды на берег «…там уже умерло 500 человек егерей. Я всего оного избегаю по спасению всего общества, оставил всех господ штаб – и обер-офицеров и служителей на судах, кроме тех, кои у печения хлебов и других надобностей… а вино, в подкрепление по здешнему тяжелому климату и по многим в заведении берегового строения работам, каждый день отпускалось по чарке, – мясо, вместо соленого, свежее парное с выгодой через свежую пищу лишиться болезней».
В июне этого года близ Карасубазара, на вершине горы «Ак-кая» Григорий Потемкин принял присягу крымско-татарской знати и представителей всех сословий Императрице Екатерины и Российской империи «Крым, Тамань и Едисанская и Джамбулукская орды присягнули». Генерал-поручик Александр Суворов с войсками в это время находился в Ейском укреплении и совместно с казаками атамана А. И. Иловайского принуждал ногайцев подчиниться Государыни Императрицы.
