Так ответил ему Войнович и вывел корабли в направлении к Гаджибею. Продвигаясь вдоль берега, не встречая турецких кораблей наша эскадра подошла к селению Мангали и мысу Калиакрия. Ветер дул северный и с каждым часом всё усиливался. Войнович решил оставить флот проводя ночь «на реях до будущего утра и по разсвете обойти оный мыс и безопасно войти в Варну, и если не найду неприятеля тут, идти к заливу Фарос». Далее приведу его слова из рапорта написанного позже Потёмкину: «Ветер все больше стал усиливаться и разводить волнение, что в продолжении ночи выбил из парусов всех судов и наконец сделался величайший шторм с дождем мрачностию и самое большое волнение, что корабли и фрегаты имели великую качку и открылась во всех судах течь. 9 сентября пополуночи на корабле Слава Екатерины, на котором я был, изломало многие вант-путины, порвались ванты, а потом переломало все 3 мачты и упали в воду и прибыло в трюм воды до 10 фут, что отливались всеми помпами, ведрами и ушатами, оная не убывала; в то же самое время видно было, что ломает и на прочих кораблях и фрегатах мачты. Видя я такое несчастие, осталось мне только одно старание спасать корабли и как корабль Слава Екатерины превосходная течь привела оный до крайней опасности, будучи изломан даже румпель, тоя хотя и на открытом море и из виду берегов, но имев 40 сажень глубины, приказал из отчаянности, дабы способнее были выливать воду, бросить якорь, который по счастию отдав 170 сажень канату удержал и 2 суток отливались. Оный шторм продолжался 5 суток, после котораго все старались с запасными стеньгами и реями спасать суда и довести оных до порта…20 лет Ваше Сиятельство как хожу на море и по всем морям был, но такого несчастия и предвидеть не мог, и как спаслись, одному Богу известно. Если бы я не решился на корабле из отчаянности, на открытом море якорь бросить, оный корабль через 2 часа потонул от великой течи… все произошло от слабости судов и их снастей; хотя шторм прежде такой был, но если бы все крепко было, устояло бы, да качество судов лучшее». Дмитрий Сенявин вместе с командой боролись за выживание на корабле. Позже Войнович писал про него в письме Мордвинову «…он офицер испытанный и такой, каких я мало видал; его служба во время несчастия была отменная… худой такелаж на кораблях много плохого нам сделал; вы не можете поверить как оный рвало… это чудо как мы спаслись, корабли и фрегаты сделались как решето».
Считаю необходимым процитировать капитана бригадирского ранга Панайоти Алексиано, который докладывал контр-адмиралу Мордвинову с фрегата «Св. Андрей» о той буре: «…исполняя по учиненному от адмирала сигналу, будучи за Дунаем в бухте против местечка Манкале, держались все вместе и близко флагманскаго корабля Слава Екатерины; но как ветер усиливаясь сделался крепкий и напоследок чрезвычайный шторм с дождем и привеликой мрачностью, то при находящих к умножению онаго еще великих шквалах на порученном мне фрегате Св. Андрей изорвало паруса и от множества вливаемой в него воды едва не затонул, для чего и принужден спуститься под ветер на фордевинд; в оное время оказались видны со сломанными от шторма мачтами, от нас два корабля: один из них без всех мачт, а другой с одной фок -мачтою без стеньги, и 2 фрегата с одними фок-мачтами без стеньгов, а которые они, разсмотреть не можно; а так же на порученном мне фрегате Св. Андрей следующим днем превеликой качкою сломало грот и бизань мачты, осталась одна фок-мачта со стеньгою и бушприт».
