Пришел он в себя кристально трезвый, без единой капли похмелья где-то через три-четыре часа. Открыв глаза, он недоуменно огляделся. Состояние было вопреки ожиданиям крайне положительное. Это после двух бутылок рома и четырех пива?! «Так не бывает, что это со мной, может, я еще сплю? – подумал Александр, вставая со старого, полусгнившего кресла и озираясь по сторонам. – Может, я проспал сутки? – размышлял Александр. – Нет, не может быть, явно суббота, вечер. Сейчас часов пять или шесть или все-таки уже воскресенье? Это я, так чудом избежав похмелья, попал в воскресенье? Как так? Может, ром такой хороший? Да ну нет, от такой ядреной смеси, что я в себя влил, мне явно должно быть существенно хуже, чем было утром, а мне явно хорошо, намного лучше, чем вообще можно себе представить. Все-таки, видимо, проспал я больше, чем нужно».
Решив проверить, сколько времени на самом деле прошло, Александр решил сходить до Надежды. Подойдя к веревке, на которой висела одежда, он попробовал ее на влажность. Она была еще влажной, значит, все-таки времени прошло не очень много. Решив все-таки сходить к Наде, он снял одежду и направился переодеваться в дом. Переодевшись в еще влажную рубашку и штаны, он пошел через калитку напротив. Тихо зайдя во двор, он интуитивно напрягся и взглянул на место, где раньше было крыльцо, на котором в старые времена всегда сидела бабушка Надежды. Строгая и всегда внимательная. Пройти мимо нее незамеченным было невозможно, что-то утаить тоже. Ее всевидящее око преследовало Александра с самого детства, когда он входил во двор Надежды. Вот уже десять лет ее не было в живых, но он каждый раз, заходя в ее двор, внутренне сжимался в ожидании услышать: «Здравствуй, Александр», именно так по-взрослому, не Саша, не Шурик, не как-то еще, как его звали друзья, а именно Александр. Ее все боялись, поэтому дача Нади была хоть и привлекательной, но заходить к ней всегда было страшновато. Поэтому ребята с улицы предпочитали песочную кучу Александра или шлагбаум около Василия.
Зайдя во двор, он прислушался. Это он тоже делал по старой привычке, если Надя была во дворе, то нужно было обходить дом слева и спокойно с ней разговаривать. Если она в доме, то заходить в их дом нужно было по особому приглашению. Так было принято с самого раннего детства. И, как и в детстве, он робел перед входом. К счастью, в этот раз в дом заходить было не нужно, так как теплый вечер заставил всех быть на улице. И Александр смело пошел по участку к детскому домику, который тоже был атрибутом из самого, самого детства. Надежда сидела на лавочке, а двое ее младших детей играли в песочнице. Старший сын, который был ростом уже выше Александра, кидал мяч в баскетбольное кольцо. Он первым заметил Александра и поздоровался.
– Привет, дядь Саш.
– Привет, Алексей.
– О, Саша, ну и вид, – подняла глаза Надежда. – Ты как из-под катка выскочил, мятый весь.
– Ну, Надь, мне тут погладить-то нечем, не обращай внимание, мы ведь все-таки на даче.
– Могу поспорить, что ты послезавтра на работу в этом же пойдешь. И как там тебя только терпят?
– Послезавтра, значит, все-таки суббота, – пробормотал Александр.
– Что?!
– Ой, не обращай внимание, это так, мысли вслух. Терпят, куда им еще деваться-то от меня? На кафедре дефицит преподавателей моего уровня, а внешний вид… ну потерпят.
– Ага, а потом ты жалуешься, что студенты тебя ни в грош не ставят.
