– Слушать не желаю такие разговоры, и ты это знаешь.
Глядя на папашу, объясняющего ей тонкости столового этикета, Серафина вдруг поняла, что он никогда не сидел за одним столом с Вандербильтами. Он, скорее, исходил из своих представлений о том, как это должно выглядеть, а вовсе не из реального опыта. Особенно ее настораживало то, как папаша описывал салат.
– Зачем богатым и приличным людям вроде Вандербильтов есть листья, если они могут позволить себе что-то хорошее и вкусное? Почему они не едят курицу весь день напролет? Я на их месте так объедалась бы курятиной, что стала бы толстой и ленивой.
– Сера, будь серьезнее.
– Да я серьезна! – ответила она.
– Послушай, ты стала друзьями с молодым господином, и это хорошо. Но, если ты хочешь остаться с ним в дружбе надолго, тебе необходимо выучиться основам.
– Основам?
– Научиться вести себя, как дневная девочка.
– Да я же не из Вандербильтов, па, и он это знает.
– Я понимаю. Просто не хочу, чтобы ты, когда будешь там, наверху…
– Что? Напугала их?
– Сера, тебе самой известно, что ты не самый нежный цветочек в саду, вот и все. Я тебя люблю ужасно, но, надо честно признать, ты у меня диковата – все время толкуешь о крысах да о добыче. По мне-то, и так все здорово, но…
– Я понимаю, па, – хмуро проговорила Серафина, которой не хотелось, чтобы он продолжал. – Я постараюсь вести себя самым лучшим образом, когда буду наверху.
В коридоре послышались чьи-то шаги. Серафина вздрогнула и чуть было не кинулась бежать. Она столько лет пряталась от всех, что до сих пор, заслышав приближающиеся шаги, пыталась спрятаться.
– Кто-то идет, па, – шепнула она.
– Не, никто не идет. Ты лучше слушай, что я говорю. Нам надо…
– Прошу прощения, сэр, – сказала молоденькая служанка, входя в мастерскую.
– Господи, девочка, – воскликнул папаша, оборачиваясь, – нельзя же так пугать-то!
– Извините, сэр, – ответила девушка, приседая в реверансе.
Служанка была совсем молодой, по виду – всего на пару лет старше Серафины. У нее было очень милое лицо, обрамленное темными кудрявыми волосами, выбивающимися из-под белого чепца. Как и все служанки, она носила черное хлопчатобумажное платье с накрахмаленными белоснежными манжетами и воротничком, а также длинный кружевной передник, тоже белый. Но, судя по внешности и по говору, она была из местных – из горных жителей.
– Ну, говори, что тебе нужно, – сказала папаша.
– Да, сэр, – ответила она и застенчиво покосилась на Серафину. – Я принесла записку от молодого хозяина для маленькой мисс.
Произнося эти слова, девушка с интересом рассматривала Серафину. Наверное, удивлялась ее острым чертам лица и янтарным глазам. А может, заметила рваные раны, виднеющиеся из-за выреза мешочного платья. В любом случае, девушке было на что взглянуть, и она не сумела отказать себе в такой возможности.
– Вот видишь, Сера, – довольно заметил папаша, – я же тебе говорил. Хорошо, что мы потренировались. Молодой господин прислал тебе настоящее приглашение на сегодняшний ужин.
– Держите, мисс. – Служанка издалека протянула Серафине записку, словно не решаясь подойти ближе.
– Спасибо, – спокойно ответила та и медленно взяла записку, чтобы не напугать девушку резким движением.
– Спасибо, мисс, – ответила девушка, но, вместо того, чтобы повернуться и выйти, замерла, разглядывая странные волосы Серафины и ее не менее странный наряд.
– Хочешь сказать еще что-то? – спросил папаша.
