– Как странно… – пробормотала Зоя, закрывая дверь. Ее охватило желание выйти на свежий воздух как можно скорее, хотя еще полчаса назад она никуда не собиралась. Ей не было дела ни до отплытия, ни до путешествия в целом: ее голову переполняли мысли о Максе, и она намеревалась провести весь день в каюте наедине со своими воспоминаниями. Однако после того, что она увидела, стены внезапно начали давить на нее.
***
Феликс покрутился перед зеркалом, вмонтированным в стену напротив кровати, приподнял пальцами свесившиеся на лоб каштановые локоны – предмет своей гордости, придирчиво осмотрел линию роста волос: не появились ли залысины? В последнее время ему казалось, что его густая шевелюра начала редеть по обе стороны ото лба, и это его пугало: перед мысленным взором сразу возникали предки по мужской линии с глубокими проплешинами до самого затылка. Феликс с прискорбием сознавал, что его шевелюру ждет та же участь, но мириться с этим не собирался и уже ознакомился с расценками на процедуру пересадки волос в некоторых клиниках. Сейчас, конечно, еще рано об этом задумываться, но, когда перевалит за тридцатник (а это случится уже через год), процесс может начаться внезапно, и надо быть к нему готовым. Ну а пока он был доволен собой: его роскошная грива притягивала взгляды девушек, и те зачастую «узнавали» в нем какого-нибудь известного певца или актера. Феликс не спешил их разубеждать, а на прямой вопрос, так ли это, загадочно отвечал «Все возможно» и отворачивался с безучастным видом. Порой к нему подкатывали такие красотки, что притворяться безучастным было нелегко, однако приходилось играть роль любящего супруга перед Эльзой, которая держала его на коротком поводке, не позволяя отлучаться далеко и надолго. Конечно, при желании можно было найти какой-то способ от нее улизнуть, но она была настолько проницательна, что Феликс опасался идти на риск: он не хотел причинять ей боль и разбивать ее сердце, ведь он же не монстр. Ну и тот факт, что он находился на ее содержании, тоже имел значение, хотя Феликс считал его второстепенным. Главное все же – это человечность. Но как остаться человеком и при этом не принести себя в жертву? Долгое время Феликса мучил этот вопрос, а когда решение нашлось, вспыхнув в голове озарением, он поначалу не осмелился принять его: слишком уж шокирующим оно было. Однако, поразмыслив, Феликс пришел к выводу, что такое решение единственно верное и другого быть не может.
Эльза должна умереть.
«На первый взгляд, звучит ужасно, но, если вдуматься, так для нее будет лучше, – рассуждал Феликс. – Если я просто брошу ее, то до конца своих дней буду чувствовать себя подлецом, к тому же мне придется как-то зарабатывать на жизнь, а она, никому не нужная, стареющая женщина, тем временем будет рыдать в одиночестве. Одно горе! Ее своевременная кончина избавит от страданий нас обоих. Она не будет мучиться, а я смогу открыть свое сердце для настоящей любви и зажить счастливо».
Как только Феликс утвердился во мнении, что решение отправить Эльзу на тот свет вполне обоснованно, в его голове начали одна за другой рождаться идеи по организации ее убийства, но все они были недостаточно надежными. Найти такой способ, чтобы смерть выглядела естественной, никак не получалось. И тут вдруг подвернулся этот тур в Антарктиду! Феликс расценил, что это знак свыше. Во-первых, он его выиграл, а каждый выигрыш, как и все счастливые случайности, имел, по его мнению, мистическую природу – в этом у него сомнений не было. Во-вторых, этот тур был достаточно экстремальным: путешествие планировалось не на круизном лайнере, а на маленькой яхте, и, если во время него с Эльзой произойдет несчастный случай, у Феликса будет меньше шансов попасть под подозрение. Осталось лишь продумать детали того самого «несчастного случая».
