Неприятная неожиданность встретить в бою Вечную.
Отпрыгнув от трупа, я стала крутиться на месте.
Белая волчица была рядом. Но её нельзя увидеть. Особый дар пропадать при свете. Так и называется — Свет.
На её несчастье, снег ещё не растаял. И эта глупая самка оставляла следы.
Я подпустила её ближе, к своему хвосту. А потом сделала бросок через правое плечо.
Схватив её, уже не выпустила. Она мелькала перед глазами. То пропадала из вида, когда лучи солнца попадали на неё, то проявлялась, когда я пихала её нарочито в тень.
Я вцепилась ей в горло и уже не отпускала. Челюсть сжимала медленно, получая удовольствие от её крови на своём языке.
— Дрёма!!! — проверещала она в моих клыках и умерла.
Белая шкура стала заливаться алой кровью. Она дёргала лапами, как будто пыталась убежать. Но это были предсмертные судороги.
Я обернулась человеком полностью. Вытерла подбородок и осмотрела порванный свитер.
Зажмурилась от неожиданности.
Орал Дрёма.
Гигантский зверь с сумасшедшими алыми глазами. Алый свет словно крутился в безумии, пылал, как кровавый огонь. Он вылетел с Лихо на своей спине. И чуть не рухнул на меня.
Я отскочила в сторону, а он упал на труп своей жены. Укрыл белую волчицу собой.
Лихо рычал, закусывая его шею. Баюн пытался уловить его лапы.
— Держи Дрёму, Гоша! У тебя есть истинная! — утробно рычал Лихо сквозь клыки.
Седой зверь поднял на меня сморщенную в ужасных складках морду и прожёг взглядом ненависти.
Он сделал резкое движение. Лапами своими когтистыми пришпилил морду чёрного Дрёмы к земле, полностью оседлав его.
— Я велел спрятаться!!! — глубоким низким рыком заорал на меня Лихо.
У меня волосы дыбом встали от его злобы. Я из инстинкта самосохранения отбежала назад, растерянно глядя на мужа.
— Нельзя было! Дура! Что ты наделала?! — продолжал орать на меня мой истинный, с трудом справляясь с бьющимся в истерике Дрёмой.
Больше Нил не обращал на меня внимания. Он колдовал. Горели янтарём на солнце его глаза. Он нашёптывал Дрёме свои колдовские слова.
Баюн запел настоящую колыбельную! Да так красиво и нежно, что я на время замерла.
— Обязательно по дому в этот час. Тихо, тихо ходит Дрёма возле нас…
От слов Баюна тянуло в сон. Специалист убаюкать.
Они справились с Дрёмой. Он стал терять облик зверя, медленно оборачиваясь в парня.
Слетел чёрный мех, уменьшился размер тела. И Нил тоже вместе с ним перекинулся. Но оставались у моего мужа хвост и гребень. И когти навсегда с ним.
— У тебя есть истинная, — продолжал коварно уговаривать Нил. — Она сейчас с другим. Другой самец имеет твою женщину. Ты знаешь это! Гоша! Ты знаешь, что Лу была женой твоего брата. Они умерли, нужно жить дальше. Твоя самка у Догоды!
— Моя Лу! — Георгий прижимал к себе тело мёртвой волчицы и рыдал, как ребёнок.
Он кричал навзрыд, оплакивая любимую.
Хоть у кого-то любовь была.
Я, поникнув, стороной обошла эту компанию, улавливая чутким слухом, как Нил включает всё своё красноречие, чтобы уломать мальчишку не тосковать.
Мог бы не стараться!
Раз Гоша человеком обернулся, не сильно-то и скучал по своей Лу.
Тот, кто сильно любит истинную, оборачивается зверем и теряет человеческий облик. Бегает волком, пока не встретит подходящую по запаху пару.
А здесь — сопли, слёзы, страдашки.
«Тьфу!» — раздалось в моей голове.
Я сплюнула на землю.
«И ты будешь такое отношение к себе терпеть? Ты — Вечная! Ты будешь терпеть дальше своего урода?»
