- Ик! – Алесси вздрагивает всем телом. – Д-да, сэр.
С размаху впечатываю первый удар. На оттопыренной попе вспыхивает красная полоса. Алесси шипит сквозь зубы, но позу не меняет. Ладно, девочка, держись.
Уже подозревая неладное, бью вполсилы. Алесси царапает обивку дивана, вжимается лицом в подушку, едва сдерживает крик, а вскоре и вовсе начинает плакать. Я понимаю это по вздрагивающим плечам, она предпочитает давиться слезами.
Откладываю стек и провожу ладонью по вспухшим полоскам на попе. Кожа нежная, как я и предполагал. Два года в Теме? Сомнительно, если она маза. Снимаю с волос заколку, и они рассыпаются по дивану. Глажу Алесси по голове, почесываю спинку между лопаток. Не очень люблю все эти… нежности. Однако я должен дать девочке то, на что она рассчитывает.
Странно, но Алесси не тянется за лаской. Она даже позу не меняет, и я провожу пальцами между ног, раздвигаю половые губы. Успеваю заметить, что там сухо, прежде чем Алесси срывается с места. Ее словно отбрасывает в сторону, как будто я ужалил ее в промежность. Она забивается в угол дивана и смотрит на меня в ужасе.
В голове словно что-то щелкает. Смутные воспоминания: я же видел новичка… Это волнение, пересыхающий рот, вздрагивания, старательность и робость… Желание угодить и страх показаться неумелой, ненужной.
Как там говорят русские… Твою ж мать!
- Это твоя первая сессия? – спрашиваю я.
Алесси отчаянно мотает головой.
- Не лги!
- Первая… - признается она, отчаянно всхлипывая.
- Только не говори мне, что ты девственница, - рычу я.
Это второе табу. Мое, черт побери, табу! Никаких новичков! Никаких девственниц!
- Простите, сэр, - рыдает Алесси.
Да? Это означает «да»?!
- Оденься. – Мне нужно время, чтобы прийти в себя. – И жду объяснений.
Помогаю Алесси снять ошейник и сбрую, и она уходит на второй этаж. А я совершаю стратегическую ошибку – иду мыть чашки. У меня есть посудомоечная машина, но мне, черт побери, нужно успокоиться!
За шумом воды я не слышу, как Алесси спускается, и не вижу, как она пробирается в гардеробную. Хлопает дверь – и хитрая девчонка бежит к воротам.
- Стой! – кричу я, бросая полотенце.
Несусь следом, совершая вторую ошибку – не блокирую выход. Алесси выскакивает на улицу и убегает. Я не могу преследовать ее босиком, да и как она себя поведет на людях? Может выставить меня насильником, и пока полиция разберется – стыда не оберешься.
Я позволяю Алесси сбежать, хоть и бешусь до кровавой пелены перед глазами. Ничего, найду. У Аллы есть ее координаты.
4. = 3 =
Александра
Бегу, куда глаза глядят, как будто за мной гонятся черти. Кажется, интуитивно я выбрала правильное направление – к платформе, где останавливаются электрички. Падаю на скамейку, едва дыша. Как же колет в боку! Фух… Погони вроде бы нет.
Трясущимися руками вытаскиваю из телефона вторую симку, ломаю ее и выкидываю в ближайшую урну. Надо бы еще в салон связи зайти, аннулировать договор. И хорошо бы заодно сменить имя, местожительство и сделать пластическую операцию.
Едва слышно взвываю, запрокинув голову. Нет, это уже перебор, ничего ужасного я не совершила. Просто мне стыдно. Так стыдно, что хочется исчезнуть, раствориться – лишь бы никто не узнал о моем позоре.
Мазохистка, мля… Рабыня! У-у-у…
Смотрю расписание электричек: до моей еще полчаса. Сидеть рядом с кассами глупо. Джеймс вполне может одеться и прикатить сюда на машине. Кажется, ему очень хотелось меня поймать. В ближайшем магазинчике покупаю воду, пачку чипсов с сыром и бреду по улице в поисках свободной скамейки.
