Сердце сжалось. Я едва удержалась, чтобы не кинуться к камеристке и не поднять ее. Но вовремя сдержалась и проговорила, сделав шаг вперед:
- Рамина, я не собиралась тебя наказывать. Святое воинство, Альре, неужели здесь действительно слуг бьют розгами?
Лицо дворецкого вновь стало непроницаемым, он выпрямил спину и произнес монотонно:
- В Черной Пустоши есть законы, выполнять которые неукоснительное правило каждого подданного его светлости. Если кто-то совершает провинность, достойную наказания, господа имеют право совершить его в той мере, в какой считают нужной.
- Но это дикарство! - вырвалось у меня. - Засечь прислугу розгами? Это уму не постижимо. Неужели Черный принц это одобряет?
Управляющий покосился на меня, чуть нахмурив брови, но ответил все так же спокойно и учтиво, благоразумно пропустив то, как я назвала будущего мужа:
- Законы Пустоши справедливы, миледи. Когда вы изучите их и разберетесь, вы поймете, что в них нет ничего предосудительного. Лишь справедливость и мудрость, основанная на многолетнем опыте.
Но меня уже захлестнула волна возмущения за несправедливо страдающих слуг, которым приходится терпеть побои за малейшую провинность и дрожать, как осиновый куст на ветру.
- Хороша справедливость, - проговорила я. - Теперь я понимаю, почему у принца такое громкоговорящее имя. Идем, Рамина, совершим это ваше... Омовение.
Альре спокойно, словно наблюдает за плавающими лебедями в пруду, поинтересовался:
- Миледи изволит окончить осмотр?
- Да, - согласилась я. - На сегодня достаточно. Продолжим, когда уверюсь, что все мои камеристки в добром здравии.
С этими словами я приподняла подол, чтобы не волочился по траве, и двинулась через сад. Рамина тут же оказалась справа, и я мысленно поблагодарила ее потому, что самостоятельно выбраться из зарослей сада, а потом найти правильный коридор в замке, не смогла бы.
Слабость от нового украшения на шее понемногу проходила, хотя ощущение, что связана по рукам и ногам все еще давило. Но внутри полыхало праведное возмущение и желание добиться справедливости. И хотя легкое чувство стыда перед Альре зудело в районе живота, решимость высказать все Черному принцу в лицо толкала вперед.
Но когда мы двинулись через массивные анфилады, на которых изображены сцены боев, мой запал немного остыл. А когда по бокам пошли величественные колонны, рядом с которыми ощутила себя букашкой, стало не по себе потому, что человек, сумевший выстроить такое, должен быть могущественным и грозным.
Спорить с ним о правилах поведения постепенно расхотелось. На смену гневу пришел страх перед суровым правителем, который вскоре станет мужем.
Погрузившись в размышления, не заметила, как мы пришли к моим покоям.
Рамина всю дорогу смиренно молчала и лишь когда распахнула передо мной дверь, произнесла кротко:
- Прошу миледи. Вам нужно подготовиться.
Девушки, которые ожидали в покоях, быстро помогли раздеться и пройти в омывальную, потому что, по словам мистрис Одли, нельзя входить в священные воды Съакса нечистой.
Меня наскоро ополоснули и вытерли жестким полотенцем, растерев тело докрасна, рассказывая попутно, что главная река Черной Пустоши Съакс берет начало в Звездном море, и безбашенные смельчаки, которые рискуют опуститься на дно, невзирая на течение, нередко находят на дне куски драгоценных розовых кораллов.
Когда сказала, что Черная Пустошь вопреки названию, кажется довольно богатым краем, мистрис Одли скорбно поджала губы, а одна из девушек, что насухо протирала мои стопы, подняла голову пояснила:
