Одним тонким уколом… Регент попросту швырнула жизнь Дерека, заблудившегося в лабиринте собственной души, в дуло пушки своей военной армады.
Хотя что для императора или регента жизнь всего одного, пусть и одаренного, адепта перед угрозой потерять всю империю?
И это не стоило забывать Хаджару, если он собирался не только выжить в этой войне, но и не стать куклой в руках Моргана Бесстрашного.
Историй, которые ему рассказывал Орун, было достаточно, чтобы понять, что из этого не выйдет ничего хорошего.
Во всяком случае, для Хаджара…
– Мы восстановили чашу равновесия, юный Хаджар, – продолжил Морган. Его воистину лисий взгляд пронизывал Хаджара насквозь. Складывалось впечатление, что все тайны и секреты лежат перед императором как на ладони. Стоило больших трудов убедить себя, что это иллюзия, и не поддаться нервному мандражу. – Битвы на границе и так не стихали на протяжении многих веков. У нас – “Ярость смертного неба”, у Ласкана – более способные великие герои. Если бы не смерть Оруна, война бы, скорее всего, так и не началась. Но увы, равновесие восстановилось только сейчас, когда перчатки уже брошены в лицо.
Хаджар прекрасно понимал, в какую степь клонит Морган, но решил использовать выжидательную тактику. И спустя десять секунд тишины император выложил на стол свой первый козырь.
– Твое триумфальное появление на поле битвы, разумеется, не останется без внимания, юный Хаджар. – Морган щелчком пальцев отправил в рот еще одну виноградину. Даже этот пижонский жест в его исполнении выглядел преисполненным стати и чести. – Внимания каждой из империй. И особо пристального со стороны Ласкана, разумеется. Именно поэтому я так рад, что ты использовал местоимение “мы”.
– Здесь моя родина, – ответил на скрытый намек Хаджар. – И я думаю, вы уже давно выяснили мое прошлое и мои взаимоотношения с империей Дарнас.
– Лидусу приходилось тяжело, – не стал отрицать своей осведомленности император. – Как и многим другим мелким государствам под нашим контролем.
– Возможно, но я был рожден именно в Лидусе.
– Наместник не лишил жизни ни единого гражданина Лидуса, – напомнил Морган.
Хаджар уже собирался ответить, но осекся. Он понял, что первый раунд проиграл вчистую. Император дернул его в ту сторону, в которую и требовалось.
– Я под присягой Дарнасу, ваше императорское величество. Я проливал кровь за Дарнас, частью которого теперь является и моя малая родина. Ваши подозрения в моей возможной измене оскорбительны.
Морган развел руками.
– Мои глубочайшие извинения, воин Хаджар Дархан, за мою подозрительность – положение обязывает.
Обменявшись светскими “пассами”, двое вновь замолчали.
– Ты овладел техникой “Шага белой молнии” на императорском уровне, Хаджар. Подобным знанием не положено владеть без моего разрешения, – положил на стол уже второй козырь император. – Мы можем это лишить двумя клятвами. Первая – ты клянешься никогда ее не использовать.
– Это маловероятно, – покачал головой Хаджар.
– Я это прекрасно понимаю, – улыбнулся император. Той улыбкой, после которой заяц редко когда видит что-то иное, кроме клыков лиса. – Поэтому есть и вторая – ты поклянешься не разглашать информации касательно “Шага белой молнии”.
“Разработать слова клятвы”, – отдал мысленный приказ Хаджар.
Будь у него время, он бы справился и сам, но в фехтовании на шпагах красноречия и полемики скорость была порой даже важнее, чем в том же самом состязании на настоящих шпагах.
