И если не в подобной ситуации, если не с верным учителем, отдавшим за тебя жизнь, то когда еще исповедаться воину?
– Я сам ее у себя отнял, учитель… по собственной глупости и трусости я отнял у себя половину души и…
Хаджара перебил громогласный смех Оруна. Запрокинув голову, но не нарушая медитации, тот смеялся от души и во всю полноту легких.
Гоготал так, что, находись они в реальности на Горе Ненастий, та бы треснула по швам.
– Твои самонадеянность и самоуверенность, щенок, превосходят даже мои! – Отсмеявшись, Орун добавил: – Жаль, что это пока единственное, в чем ты меня превзошел.
– Что вы хотите этим сказать, учитель?
– Как ты себе представляешь, чтобы смертный младенец, которым ты был рожден, разорвал свою душу? Да ты даже не мог ощутить энергии в этом мире, увидеть Реку Мира, осознать хоть какие-то мистерии. И не духа, а таинства жизни и смерти. При этом я не уверен, что даже тот, кто осознал “Истинное королевство жизни или смерти”, смог бы разорвать свою душу на две части и при этом выжить.
Сказать, что Хаджар находился в шоке, – не сказать ничего.
– “Королевства жизни и смерти”? Такие бывают?
Орун выругался. Как всегда, грязно, дерзко и так, что Хаджар мгновенно записал выражение в соответствующую библиотеку базы данных нейросети.
– Ты ведь не потратил ни единого очка славы школы Святого Неба на то, чтобы посетить лекции, беседы и учения наставников и мастеров, верно?
– Верно. – Хаджар действительно ни разу не ходил ни в один класс. – Находились дела поважнее, учитель. К примеру, выжить и…
– И накупить себе техник, чтобы посильнее мечом кого-нибудь долбануть, – перебил Орун. – Рвение похвальное и достойное для деревенщины, щенок, но тот, кто намерен взобраться на вершину пути развития, должен понимать, куда он вообще идет. А для этого нужны знания. Знания не только о том, как правильно меч в руках держать, но еще хорошо бы и о том, для чего его держать. И чтобы узнать это, надо понимать немногое, но обо всем.
Уж от кого, но от великого мечника Оруна, ведущего почти животный образ жизни, Хаджар не ожидал подобных слов. Вот только стоило вспомнить, что он, будучи “лишь” Повелителем, вселял истинный ужас в сердца безымянных адептов, и все становилось на свои места.
– Прошу, научите меня.
– Разумеется, я тебя научу, щенок, – засмеялся Орун. – Но слушай внимательно. Я не силен в объяснениях и потому скажу лишь раз. Что поймешь, то поймешь.
И Хаджар обратился в слух.
– Оглянись, щенок, тебя в этом мире окружает зримое и незримое. Меч, который ты держишь в руках: смертный видит лишь полоску стали, практикующий – сталь и вспышки энергии, адепт – сталь и текущий сквозь нее поток энергии и мистерий. Он видит тайну и секрет, которые стремится разгадать. Он видит зримое и ощущает незримое, и благодаря этому, через незримое продвигается по пути владения зримым.
Несмотря на то что Орун сказал, будто не силен в объяснениях, Хаджар прекрасно понял, о чем тот говорит. Если дать меч в руки двух физически идентичных людей, обладающих нужной подготовкой тела, но у одного будет опыт в обращении с оружием, а у другого нет… Даже гадать не надо, кто сможет им одолеть врага, а кто разве что порезать самого себя.
– Зримое и незримое, Хаджар, оно всегда вокруг нас. Оно пронзает нас. Окутывает нас. Делает нас теми, кто мы есть. Это наше прошлое, настоящее и будущее. Это Река Мира и все таинства в ней. Это наши души, наши чувства, наши мечты, страхи. Это жар от огня. Холод ветра. Ласка морского прибоя.
