– Просто долго перечислять, – ответил Хаджар. – А теперь капни, пожалуйста, сюда своей кровью.
– Чего? Зачем?
– Совместим приятное с полезным.
Аркемейя вновь прошипела что-то на незнакомом языке.
– Ты можешь изъясняться не так, будто тебе уже пошел второй миллион лет?
– Твой план мне не нравится.
– И что тебе не нравится в том, чтобы выдать тебя за раба? Или это уязвляет твое мужское эго – быть рабом женщины?
В отражении воды в котелке Хаджар увидел миловидное личико с разноцветными глазами.
Милая Эйне…
– Рабам во многие места нет входа, – пояснил Хаджар. – К тому же молодой раб действительно воспринимается как вещь, но вот старый… слишком много вопросов. Зачем полукровке старик раб, да еще и человек, да еще и смертный? Зачем она его привела? Слишком многие захотят спровоцировать тебя через меня. Все это ненужная в деле морока.
– И что ты предлагаешь?
– Предлагаю капнуть тебе сюда кровью.
– Зачем?
Хаджар вздохнул. Да, он уже давно отвык, что его слова не воспринимаются как сигнал к действию, а могут вызвать какие-то сомнения или недоверие.
Что же, даже такой опыт, как этот, был полезен для пути развития.
Может, и действительно за пять лет в роли мастера-наставника он приобрел раздутое эго.
– Мы воспользуемся трюком Моргана Бесстрашного. Благодаря твоей крови внутри этого отвара я смогу выдать себя за твоего… единокровного мужа.
– Единокровного мужа?! Ты в своем уме, старик?!
– Удивительно, что будучи наполовину Да’Кхасси и охотницей на демонов, ты так мало знаешь о традициях и обычаях тех, за кем охотишься. Они берут в жены своих дочерей и сестер, а то и матерей вполне спокойно и свободно, ибо демоны не знают кровосмешения.
– Но почему у меня будет муж – старик?!
– Так тебя это только волнует?
– А что еще меня, по-твоему, должно волновать?
Хаджар вздохнул.
О женщины…
– Мяу, – донеслось из пазухи.
– Я представлял себе вход несколько… иначе.
– Как?
– По крайней мере, как нечто, что будет действительно походить на страшную впадину.
Хаджар стоял на краю оврага. Нет, овраг реально внушал своими габаритами, но не более того. Широкий, как высохшее озеро, но абсолютно пологий, с покатым склоном.
Вокруг его краев не прорастал жуткий лес, заполненный тенями, сумраком или хотя бы тем же буреломом. Берег не был скалистым, не слышались звуки, не чудилась опасность, поджидающая за каждым углом.
Более того – здесь и углов-то не было.
Вызывающий подозрения в искусственном происхождении, овал провала, на котором вполне лаконично смотрелись бы по зиме горки со смеющимися детьми и их родителями.
– Это название прилипло к ней еще до того, как здесь образовался Седент. – Аркемейя достала из пространственного кольца длинную, почти трехметровую жердь.
По всей поверхности своеобразного артефакта шла вязь рунических символов, несущих в себе искры магии. Охотница, недолго думая, с силой вонзила жердь в землю. Да так, что от верхушки торчало не больше двадцати сантиметров.
– Что это?
– Путеводный столб, – пояснила Аркемейя, привязывая к нему веревку из корня травы десяти тысяч. Такая не порвется, даже если ей скрепить два плывущих в разные стороны небесных корабля. – Чтобы вернуться обратно, нам нужно будет иметь ориентир.
Хаджар еще раз посмотрел на дно оврага.
Вполне себе обычная заболоченная местность. Трясина, камыши, несколько жирных, упитанных уток. Но даже если учесть наличие у Аркемейи весьма демонического чувства юмора, то тратить столь редкие и дорогие артефакты на какую-то… утку (простите за каламбур) – это не в ее духе.
